Как следствие, индустриальная формация отличается от доиндустриальной обилием горизонтальных связей между экономическими субъектами, в том числе - и субъектами из отдаленных регионов. А для того, чтобы такие связи работали, нужны гарантии прав для каждого из таких субъектов. В роли такой гарантии и выступает основополагающий для индустриальной формации принцип святости и неприкосновенности любой частной собственности. То есть, вместо вертикального общества, руководимого одним сверхсобственником, либо нескольких таких вертикалей, относительно слабо связанных друг с другом прямыми договорами между сверхсобственниками, у нас возникает насыщенное горизонтальными связями пространство равноправных собственников. Именно в этом и заключено принципиальное отличие индустриальной формации от доиндустриальной. Из этого отличия, которое выражается в наиболее концентрированном виде в принципе святости и неприкосновенности частной собственности - и только из него, не из чего более - вытекают уже и все остальные черты, характерные для индустриальной формации: рынок, правовое государство и демократия. Из него же вытекает и понятие капитала: экономической категории, обеспечивающей исчислимость и сравнимость ценности всего, поддающегося материальной оценке - а, следовательно, обеспечивающей возможность сложных и многозвенных экономических коммуникаций. Капитал – это экономическая абстракция, он отчужден от любых материальных объектов и конкретных товаров, и функционирует на специфическом рынке - рынке капитала. Несмотря на свою абстрактность, он, вместе с тем, является основным инструментом, приводящим в действие экономику индустриальной формации. В доиндустриальной формации капитала в понимании Маркса нет, и быть не может. Там существуют ресурсы, фонды, материальные ценности, и даже деньги, хотя и в очень примитивной их форме - но никак не капитал.
Все это многообразие порождено, повторяю, одним и тем же явлением: равными с правовой точки зрения отношениями множества собственников. Такие отношения нельзя ни ввести декретом, ни декретом отменить. Они могут быть востребованы обществом, а, значит, и возможными в реальной жизни, только тогда, когда многие собственники производят много разных продуктов и предметов, которые им необходимо сбыть. Такая ситуация сразу же порождает специализированное, и как следствие - многозвенное производство - производственную кооперацию, необходимой частью которой является и рынок капитала.
Для понимания сути индустриальной формации важно обратить внимание на очень существенный момент: права собственности здесь первичны по отношению к любым другим правам личности. То есть, какими-либо правами личности в индустриальной формации может обладать только собственник чего-либо (включая, в предельном случае - и собственника своего труда), и эти права возникают лишь постольку, поскольку он является субъектом права собственности: базового и основополагающего права, из которого в индустриальной формации вытекают все остальные права. "Личность" и "собственник" в индустриальной формации - синонимы. Нет собственности, признаваемой обществом - нет и личности, как носителя в этом обществе каких бы то ни было прав.
Замечу, что это вовсе не означает дегуманизации индустриальной формации по сравнению с доиндустриальной. Все обстоит прямо противоположным образом: в доиндустриальной формации отдельная личность вообще не обладает никакими правами. Они лишь делегируются ей в пользование верховным сверхсобственником, который, одновременно, выступает и единственным правообладателем. Эти делегированные в пользование права могут быть в любой момент отобраны - никаких принципиальных препятствий для этого в доиндустриальной формации просто не существует. В то же время, в индустриальной формации любая попытка отступить от принципа святости и неприкосновенности частной собственности моментально нарушает консенсус общественного доверия, без которого не могут существовать горизонтальные связи, реализуемые как рынки. И если такая практика приобретает в обществе хоть сколь-нибудь распространенный и массовый характер, то такое общество немедленно обрушивается назад, к доиндустриальной формации, с неизбежным при этом технологическим и культурным откатом.
Этот откат возникает по той причине, что предельная сложность производственных циклов, способных существовать в условиях доиндустриальной формации, значительно ниже, чем в условиях формации индустриальной. Обращаясь к довольно грубой аналогии, можно сказать, что если индустриальная формация похожа на здорового человека, который дышит, производит пищеварительные процессы и задействует отдельные группы мышц, не задумываясь над этим, рефлекторно, то доиндустриальная формация похожа на индивида, который реализует эти процессы исключительно сознательным волевым усилием.