Второй вопрос – более тонкий, и связан со спецификой интеллектуальной собственности. Очевидно, что по мере развития описанных выше процессов, доля интеллектуального продукта в общемировом массиве собственности будет расти. К слову, она уже и сейчас очень велика.
Но понятие собственности неразрывно связано с её отчуждаемостью. Уплатив деньги за товар, вы становитесь собственником этого товара, а старый собственник, обменявший свой товар на ваши деньги, тут же утрачивает на него всякие права. Если речь идет о материальных предметах, то все это достаточно легко решаемо. А вот с интеллектуальной собственностью возникают большие трудности.
Начнем с того, что и технические идеи, и культурные конструкции, циркулирующие в пределах одного социума, несмотря на все их различия, всегда тесно взаимосвязаны. Они образуют очень сложное, несущее в себе множество внутренних противоречий и конфликтов, но ещё больше связей и взаимопересечений, единое, по своей сути, культурное пространство. А поскольку индустриальный мир принципиально глобален - мы это показали выше, то и пространство это - общемировое.
Глобальный Интернет буквально на наших глазах сформировал общемировой круг общения, потенциально доступный каждому. Этот круг слабо ограничен государственными границами, и активно отторгает саму идею цензуры. Разумеется, попытки ввести цензуру в Сети были и будут, однако их успешность обратно пропорциональна уровню технической культуры пользователей - а этот уровень растет быстрее, чем запретительные технологи. Что касается уровня самого сетевого общения, то он зависит, прежде всего, от уровня образования и мышления его участников. Здесь мы сталкиваемся с той же проблемой, что и в случае первого цикла расширения индустриальной формации: количественное расширение вызывает падение качественного уровня, но затем качество мало-помалу снова начинает расти. Это вполне естественно: в немногочисленное поначалу сетевое сообщество, бывшее доступным лишь образованной технической, и, в значительно меньшей степени, гуманитарной, элите (вспомним, к примеру, первую социальную сеть - FIDO), в очень короткое время были вовлечены, и продолжают вовлекаться миллиарды людей. Их образовательный и интеллектуальный уровень бывает очень разным, но, в большинстве случаев, он несравнимо ниже уровня сетевых первопроходцев. Однако и эти новички, придя в Сеть, постепенно растут. Не надо забывать также и о том, что процесс формирования Мировой Сети только начинается - сегодня возможность пользоваться Интернетом, пусть даже эпизодически, имеют не более 2,2 миллиардов людей из 7. Таким образом, самые масштабные и значимые перемены в социуме, порожденные его глобализацией, ещё впереди, и перспективы, в особенности средне- и дальнесрочные, здесь просматриваются очень оптимистические.
Эти два обстоятельства и являются препятствием для отчуждения интеллектуальной собственности. Будучи отнесены к продуктам интеллектуального труда, понятия о собственности, порожденные индустриальной формацией, сплошь и рядом порождают абсурдные и неразрешимые - в рамках индустриальной формации неразрешимые - ситуации. По мере нарастания глобализации, по мере того, как человечество становится единым социальным организмом, с множеством горизонтальных коммуникаций, это противоречие индустриальной формации достигает своего максимума. Попытки бороться с "пиратством" выглядят жалко и неуклюже уже сегодня.
Между тем, пустить ситуацию на самотек тоже нельзя. Свободный доступ к интеллектуальной собственности лишает её создателей возможности получать вознаграждение за свой труд, или, по меньшей мере, существенно ограничивает такую возможность. Возникает парадоксальная ситуация: достаточно полное и жесткое ограничение доступа к интеллектуальной собственности, невозможно технически, а, будучи все-таки реализованным, хотя бы и частично, неизбежно нарушает культурную связность. Причем, такое ограничение нарушает культурную связность тем сильнее, чем в большем масштабе удалось его реализовать. Соответственно, чем более успешным оказалось это ограничение - тем более ощутимой преградой на пути дальнейшего развития человечества оно становится.
Итак, группа лиц, занятых в условиях индустриальной формации востребованным на рынке творческим трудом, выбивается из схемы "буржуа-пролетарии". Понятно, что со схемой "сеньоры-юниты" оно вообще никак не сопоставима. Перед нами несомненный зародыш нового социального класса - а там где новый класс - там и новая формация!