Сказанное, впрочем, вовсе не означает, что Соединенные Штаты - это ад на земле. Напротив, они являют собой весьма и весьма правовое, в рамках индустриальной концепции права, государство. Здесь уместно подчеркнуть, что с точки зренияправ и свобод личности именно индустриальное общество, максимально свободное, насколько это вообще возможно в наши дни, от доиндустриальных реликтов, является самым правовым и самым свободным, обеспечивающим максимум прав личности обществом из всех вариантов социального устройства, когда-либо реализованных человечеством на протяжении всей известной нам истории. Но, вместе с тем, роль мирового логиста и мирового гаранта выживания индустриальной формации при любом, самом неблагоприятном сценарии, которую исторически взяли на себя Соединенные Штаты, требует весьма жесткой внутренней организации общества, что и выражается в упомянутых выше явлениях.
Впрочем, не только США, а вообще любое высокотехнологичное общество, если смотреть на него глазами человека доиндустриальной формации, парадоксально сочетает в себе высокий уровень регламентации одних сторон жизни с высоким уровнем личных свобод, допускаемых в других её сторонах. Эти ограничения несут в себе два аспекта. Во-первых, в таком обществе очень жестко пресекается все, что может поставить под сомнение основной его принцип - принцип святости и неприкосновенности частной собственности. Чем дальше то или иное явление общественной жизни отстоит от возможности таких посягательств - тем менее оно регламентировано. Во-вторых, высокий уровень технологий в сочетании с высоким уровнем гарантированных личных прав и свобод означает и высокую цену ошибки. Это порождает сочетание широких рамок того, что разрешено с высоким уровнем ограничений на выход за рамки разрешенного.
Что касается общемирового влияния Соединенных Штатов, проецируемого ими на окружающий мир, то, во всех значимых областях экономики, и сопряженных с ними областях культуры оно реализуется примерно по одной и той же схеме.
Сначала, благодаря сочетанию экономической и культурной гибкости с финансовой мощью, США выходят на позиции мирового лидерства во вновь появившейся области производства, культуры, искусства или научного знания. Затем, отработав механизмы и технологии, они начинают экспортировать их пределы страны. В итоге, в самих Соединенных Штатах остается минимум того, что необходимо для сохранения технологий и кадрового ядра - если речь идет о промышленности и науке (либо традиции и школы, если речь об искусстве и культуре - но разговор о культурном влиянии и его тонкостях - это отдельная и довольно обширная тема) . Это оставляет возможность при необходимости "отыграть назад" и развернуть экспортированную за пределы США отрасль производства или научных исследований до прежнего размера и в относительно короткие сроки.
Но, даже передав отрасль заграничным партнерам, Соединенные Штаты стремятся сохранять над ней контроль, который строится на гибкой системе взаимовлияния, сдержек и противовесов, и на смещении акцентов с межгосударственного уровня сотрудничества на международно-корпоративный, надгосударственный уровень.
Вот несколько примеров такого рода.
Часть сельского хозяйства в течение конца 19 и большей части 20 века была выведена за пределы США, в основном, в соседнюю Латинскую Америку. Однако вывод его проходил очень осторожно и лишь частично. США сохранили на своей территории производство основных продуктов для внутреннего пользования и остаются крупным экспортером продовольствия, хотя объемы этого экспорта постепенно снижаются. Общий контроль над ситуацией удерживается за счет патентного права на технологии ГМО и их активное продвижение, а также за счет кредитной политики. Как следствие, возможность любого, даже очень крупного зарубежного поставщика сельхозпродукции влиять на США близка к нулю. Соединенные Штаты, во-первых, почти всегда могут тем или иным способом убедить его возобновить поставки на приемлемых для себя условиях, а, во-вторых - найти другого поставщика, за исключением разве что монополистов. К примеру, Кот-д'Ивуар выращивает 35-40% мирового производства какао. Однако это - исключительный случай, к тому же, 40% - это не далеко 100.
Добывающая промышленность на территории США минимизирована, а месторождения большей частью законсервированы. Расширение добычи невосполнимых природных ресурсов происходит либо в случаях острой необходимости, продиктованных политической ситуацией - как это сейчас происходит с нефтью, либо при отработке принципиально новых технологий, вроде технологии "сланцевого газа". В обычной ситуации США обеспечивают стабильность поставок, маневрируя в отношениях с зарубежными поставщиками. Такую политику в действии можно проследить на примере нефти, газа и Ближнего Востока за последние 50-60 лет. Привязка цен на нефть к доллару, контроль над товарными биржами и постоянная политическая игра на ближневосточном направлении, поддержание равновесия между Саудовской Аравией и Израилем с одной стороны, продажа оружия Саудовской Аравии, и поддержка её влияния в арабском мире - с другой, все это создало достаточно надежную систему контроля. Эта система эффективно работала в течение десятилетий. В тех случаях, когда она все-таки давала сбой, США восстанавливали статус-кво прямым военным вмешательством, легитимизируя его через свою идеологическую машину и механизмы влияния в ООН.
Перерабатывающая промышленность в значительной степени также выведена из США. К примеру, производство стали передано в Японию, Южную Корею, и лишь отчасти - в Индию. Во всех случаях место производства находится на некотором отдалении от источников сырья. Так, продолжая пример со сталью, крупнейшими экспортерами железной руды являются Австралия, Бразилия, Индия (это редкое исключение, однако оно уравновешено рядом других механизмов), ЮАР, Канада, Россия и Украина. Поскольку поставщики и производители оторваны друг от друга логистически, и максимально демонополизированы, ситуация легко поддается управлению через финансовые и сырьевые биржи. Аналогична ситуация и с другими видами перерабатывающей промышленности: технологическая цепочка разбивается между несколькими странами, хотя нередко остается в пределах одной корпорации.
Военно-полицейские функции регионального характера США охотно делегируют союзникам, в том числе и из числа межформационных государств, оставляя за собой только воздушную поддержку и другие виды высокотехнологической войны. А поскольку союзники-государства зачастую не очень охотно участвуют в такой кооперации, которая оказывается для них весьма затратна, и не очень выгодна, то США все чаще, и все в большем объеме прибегают к услугам специализированных негосударственных кампаний. Такая замена государственных армий корпоративными, объективно укрепляет позиции индустриальной формации в межформационном соперничестве.
В сфере финансов доллар устойчиво удерживает роль общемирового платежного средства, к которому привязано все мировое ценообразование. Его падение невыгодно ни мировым должникам, ни мировым кредиторам. К тому же оно и невозможно, как таковое, до тех пор, пока США удерживают за собой технологическое лидерство. Суть любых денег, как универсального средства платежа, сводится к их привязке к самым высоким, на данный исторический период, технологиям, а вовсе не к какому-либо материальному носителю, будь то хоть золото, хоть нефть. Этого зачастую не понимают эксперты, мыслящие доиндустриальными категориями. Однако история с появлением криптовалюты - биткоина продемонстрировала этот факт со всей очевидностью.