3) Социальные реформы были на протяжении истории всех цивилизаций более обыденными, менее заметными преобразованиями в прогрессивном направлении отдельных сторон жизни общества или учреждений. Проводимые правящими кругами реформы разного масштаба и глубины были амбивалентными по своей сущности: с одной стороны, они спасали общество от застоя и упадка, а с другой — от угрозы рискованных революционных потрясений. Будучи характерной чертой эволюционного развития общества, реформы могли быть антиподом революции, но коль скоро ее не удавалось предотвратить, они медленно и по частям “доделывали” то, что не осуществила революция, являясь в этом случае ее “побочным результатом”. Крупные реформы нередко тоже были продуктом массовых социальных движений, но осуществлялись, как правило, “верхами” без непосредственного активного участия низов” и нередко прерывались контрреформами.
Начиная с античных эпосов и народных былин укоренилась традиция, что в центре внимания историков и сказителей, их слушателей или читателей всегда оказывались войны, революционные потрясения, государственные перевороты, смены династий и природные катаклизмы. В противовес этому длительные периоды мирного количественного накопления новых элементов в быту и производстве, постепенного развития общественно-политических институтов, культуры и просвещения представлялись малозначимыми. Положение стало меняться в новое время, когда реализм потеснил романтизм, а естествознание, экономическая наука и психология стали теснить теологию и философию. Однако лишь в новейшее время человечество стало приближаться к такому синтезирующему восприятию эволюционного характера движения человеческого общества, в котором есть место и для революций, и для реформ.
Завершая первичную характеристику “триады”, следует еще раз подчеркнуть, что соотношения и связи между ее элементами — социальными движениями, революциями и реформами — всегда были подвижными и меняющимися. Поэтому неоднократные попытки историков, правоведов и политологов жестко обозначить их границы и приоритеты, раз навсегда определить, какие именно формы и методы действий фатально нацелены на “прогресс человечества”, а какие нет, оказывались на поверку несостоятельными. Вероятно потому и к исходу XX столетия, насыщенного трансформациями разного уровня, нельзя сказать, что человечество вполне осмыслило охваченные названными выше понятиями общие закономерности развития общества.
То ли бурный XX век оказался столь богатым событиями небывалой глубины и вселенского масштаба, что их анализ и синтез просто за ними не поспевал; то ли применявшиеся методики были слишком грубыми и недостаточно учитывали многообразие исторического процесса. Вероятно и то и другое вместе взятое. Несомненен, однако, реальный итог: многие определения и категории, которые в начале века представлялись научно обоснованными нерушимыми формулами, к концу его выглядели расплывчатыми, утопичными или иллюзорными. Проследить динамику неоднократной смены используемых парадигм можно только в связке с важнейшими вехами исторического пути и с их отражениями в восприятии современников.
2. Возврат к истокам
Карл Маркс не был ни открывателем классовой борьбы (о ней раньше его писали Клод-Анри де Сен-Симон, Франсуа Гизо, Огюстен Тьерри, Франсуа Минье), ни первым теоретиком социализма и истории революций. Но его с полным основанием считают родоначальником революционной теории развития общества. В 1845 г. 27-летний доктор философии, отталкиваясь от философских воззрений Георга Гегеля и Людвига Фейербаха, сформулировал лаконичный, но емкий и полный внутреннего динамизма тезис: “Философы лишь различным образом объясняли мир, но дело заключается в том, чтобы изменить его”[1]. Три года спустя Маркс вместе с Фридрихом Энгельсом опубликовал злободневный памфлет, которому было суждено навсегда войти в историю: “Манифест Коммунистической партии”. Авторы провозгласили в нем, что современное им буржуазное общество с его классами и классовой борьбой обречено на гибель, а на смену ему придет новое, коммунистическое общество: “ассоциация, в которой свободное развитие каждого является условием свободного развития всех”. Такое общество может быть создано в результате совершенной пролетариатом “коммунистической революции”, т. е. “лишь путем насильственного ниспровержения всего существующего общественного строя”[2].