Когда вышел из здания, то, пройдя немного по аллее парка, присел на скамейку и «заглянул» в кабинет гадалки.
Она, как я и ожидал, была уже в комнате отдыха и уже говорила с Кирой:
– Да все у тебя нормально на руке! Никаких опасностей! Я ваши руки наизусть знаю!
– Но это Сомов был! – проговорила Кира.
– Может, он своих девок заказать решил? – даже Лена хихикнула. – Ты чего так занервничала?
– Сон плохой приснился. Хорошо, все собираемся и едем на встречу.
– Вот так сразу?
– Сидя здесь, мы вряд ли поймем, что он задумал. А гадать я не собираюсь, – усмехнулась Кира.
– И я тоже еду?
– Именно, душечка моя! Там или засада, или контракт, поэтому едем все!
– Ладно, дай сюда еще раз руку!
Я увидел, как Лена очень внимательно смотрит на ладонь подруги:
– Есть какая-то странность, как будто темнота кругом, но ты жива.
– Ага. Живьем закопают!
– Скорее, тюрьма.
– Значит, с Лешенькой будет засада? Ну, тогда он очень глуп, если думает, что живым вернется к своим сучкам. А если будет возможность, то и их порешу, а потом себе пулю в лоб, – и Кира оскалилась, и это было очень страшно в негативе!
И мне тоже страшно стало. Но я решил, что охрану выставлять для девчонок нет смысла, да и они способны постоять за себя. Настя кучу оружия в квартиру притащила, но так, чтобы никто не понял, что это, с виду просто вещи. То есть ни хочу никаких подозрений, чтобы слухов никаких об этом! Вообще ничего! Как будто и нет ничего.
И не было.
Что касаемо комендантского часа, то все, кто хочет, пропуска имеют. А на машины тем более. Впрочем, это только одиноких пешеходов могут прихватить, и то для их же блага. Машины не трогают вовсе, даже если в них и сидит один водитель. Просто фиксируется, а потом проверяется, что и почему. Да, нарушаем закон о полном салоне. Но вечером и ночью почти нет проверок дорожной инспекции, а если и попадешься, то на штраф всегда есть деньги.
Э… Когда это я успел стать таким наглым? Купоны крышу снесли?
Услышав все, что хотел, я встал со скамейки и, пройдя пару кварталов, сел за руль «Гелендвагена». Рулить я умел, просто не любил. Не мое это занятие.
Завел двигатель, но поехал не к дому, а сразу к седьмой промышленной зоне. Место немного неприятное, оттого мало кем используемое. То есть там можно встретиться и обговорить все дела, не боясь, что кто-то заметит. Или окажется лишним на встрече. Хотя, конечно, любопытных всегда очень много, особенно журналисты любят совать нос не в свои дела. Когда-то была объявлена свобода слова и печати, вот и расцвела журналистика, но, если честно, половину газет я бы закрыл на фиг, а другую выбросил бы куда подальше. Ведь когда я ожил благодаря Насте, она же мне еще и газеты принесла, где про мою персону было написано. И чего только там было не написано. Все хочу кое с кем встретиться и морду так об асфальт. Об асфальт! Чтобы неповадно было всякие гадости писать. И ведь покупают и читают! Даже в моем квартале! Правда, люди тут живут адекватные и знают меня, а в других кварталах?
Я наконец проехал через покосившиеся ворота седьмой промышленной зоны. В ближнем свете фар все было не так хорошо видно. Но я эту местность когда-то выучил наизусть, тут с пацанами в войнушку играли. Ну да, пусть мир рушится, а мальчишкам дай только в войнушку поиграть. Впрочем, с нами были и девчонки, и тут у нас паритет был половина на половину. В детстве как-то не замечаешь различий, пока хм… не созрел. Да и девчонки боевые собрались, ничего не скажешь. Одну я поцеловать хотел на радостях, когда победили – такие ружья с краской использовали, и у нас меньше пятен было, чем у противников, – а она мне как заедет по одному важному месту, несколько минут перед глазами круги плавали и я сам плавал. С тех пор старался целовать только с разрешения.
Сейчас, кстати, тут продолжали играть. Но после шести вечера зона пустела, никого тут не было. Белый ходок мог бы забрести, или многоножка отсиживаться и расти, а так ни одной живой души. И неживой тоже.
Я это еще проверил через монитор Хомичева, его же можно настроить и на присутствие людей. Но не было тут людей, как и тварей никаких.
И еще я выбрал эту зону из-за того, что к ней шла только одна дорога, все остальное были кочки и ухабы. Конечно, Рикши приедут не на «Роллс-ройсе», но и любой внедорожник тоже вряд ли проедет по этому нагромождению металла и всякого мусора, меж которого и пролегал путь. Так что в город только одна дорога, а там уже Макар Петрович их встретит на обратном пути. Ну, я надеялся на это.
Часа через два, как я приехал, послышался звук двигателя, и я специально взял и поморгал фарами, чтобы меня заметили.