- Не терпится попробовать, - Тед подмигнул приятелю. Обернулся, когда высокая девушка с африканскими косичками окликнула его по имени. Суетливый взмах рукой приглашает и вместе с тем отталкивает. С Поттером можно и на работе перекинуться парой слов. Красотка же долго ждать не станет. – Садитесь к костру. Я вернусь к вам через пару минут.
Придирчиво попетляв меж бревен, Джеймс выбрал то, с которого открывался вид на заброшенную пристань. Мороз не успел сковать коркой льда тёмные воды местной реки. Волны разбивались о каменистый берег, хлестали дощатый настил понтона, перешептывались друг с другом в темноте последней ночи октября. Впрочем, прелесть осенних пейзажей едва ли входила в число приоритетных интересов Джеймса. Куда сильнее привлекала его близость рыжеволосой девчонки. Она, перехватив его настойчивый взгляд, недоуменно вскинула брови и вновь отвернулась к своему спутнику.
- Это же Самайн, - стройная блондинка поднялась с места. Хлопнула в ладоши, привлекая внимание остальных молодых людей. Заговорщически сверкнула глазами. – Давайте рассказывать страшные истории.
- Дорогая, что за детские глупости, - парень подле неё нахмурился. Потянул к себе за руку, призывая вернуться на место. Унять не достойный её возраста и положения энтузиазм. Поплывшая линия живота и мясистый подбородок уже сейчас выдавали в нём будущего толстяка. Дополнительные порции на семейных ужинах. Неприязнь к спорту. Пассивный досуг. Рано или поздно всё это изменит типовую фигуру юноши, вызовет одышку, исказит привлекательные черты лица.
- А по мне, так отличная идея, - рыжеволосая широко улыбнулась блондинке, и та подмигнула в ответ.
Обмениваясь насмешливыми взглядами, Джеймс и Марлин выслушали чью-то фантазию о вендиго. Рассказчик уверял, что существо невероятной силы и скорости обитает на задворках городка, заманивает ночных путников в заброшенные дома и раздирает плоть острыми, как лезвие, зубами. Другой вкрадчивым голосом советовал держать окна закрытыми, дабы не услышать в предрассветный час рыдания банши, сулящие скорую смерть. Третий настаивал, что по улицам бродит мужчина с лицом, сожженным до костей. Всякий, кто заглянет в его глаза – лишенные белков и радужки, черные как ноябрьское небо – познает все грани безумия.
- Я тоже слышал одну историю, - голос Джеймса глубокий, хрипловатый, проникновенный. Ему не нужно кричать или размахивать руками, чтобы обратить на себя взгляды. МакКиннон нахмурилась. Не так уж трудно догадаться, что он вознамерился поведать приосанившимся девушкам и смолкнувшим в порыве любопытства юношам.
- Только пусть это будет действительно страшно, - губы рыжеволосой растянулись в вызывающей улыбке. Кельтским фольклором её не удивить. Сработала наживка из природного обаяния. Рыбка бьётся у крючка, сама того не подозревая.
- Много лет назад среди людей жили самые настоящие волшебники. Может быть, ваш сосед был одним из них. Или девчонка, приглянувшаяся вам на перроне. Внешне они ничем не отличались от людского рода. Десять пальцев на руках. Волосы на макушке. Носогубная складка. Двенадцать пар ребер. Только вот им не требовалась гора мышц или дюжина грузчиков, чтобы поднять тяжелый шкаф. Они умели превращать чайники в мышей. Исцеляли раны чудотворными зельями. Перемещались в другой конец страны без помощи самолетов и поездов. Их дети ходили в особые школы, где учили не физике и биологии, а совсем иным наукам, - Джеймс обвёл слушателей задумчивым взглядом. В свете костра черты лица его заострились, обрели мистическую глубину. Голос зазвучал тише, вынуждая ребят податься вперёд, оборвать короткие шепотки. Ветер, вторя прирожденному рассказчику, ворвался в круг. Взъерошил чьи-то волосы, всполошил медленный танец огня, взвыл тихим эхом. - Но настали страшные времена. Мальчик-сирота, лишенный родительской любви, униженный и несчастный, обрёл волшебный дар. По материнской линии род его восходил к величайшим магам. Но отец был заурядным человеком, бросившим беременную жену на произвол судьбы. Мальчик, не совладавший с обидой, ненавистью и тщеславием, обратился к темным искусствам. Он уверовал, что волшебники, рожденные в семьях обычных людей, оскверняют магию. Возжелал уничтожить или поработить тех, чья родословная не безупречна. Его идеология, как и любая иная, подкрепленная харизмой лидера, обрела своих приверженцев. Они именовали себя Пожирателями смерти и носили белые маски, будто бы сросшиеся с кожей. Вместе с ветром они врывались в дома через дымоходы и плохо закрытые окна. Преследовали своих жертв, точно заправские ищейки. Изнуряли тела беспощадной болью. Подавляли рассудок. Им достаточно было короткой зеленой вспышки, чтобы забрать чью-то жизнь. Над домом погибшего взмывал в небеса дымчатый череп с раззявленной пастью змеи.
Джеймс сделал глоток виски из горлышка бутылки. Утер рукавом влажные губы. Искоса взглянул на зачарованно слушавшую его рыжеволосую. Всё его красноречие, мягкий тембр и актерская мимика посвящались ей. Интерес остальных выступал приятным бонусом. Её внимание превратилось в сакральный смысл целого вечера. Впечатлить, заинтриговать, распалить – это ли не лучшая в мире игра?
Спутник девушки хмуро посмотрел Джеймсу в глаза. Его исполненное бледной желтизны лицо приобрело задумчивое выражение. Из небрежного хвоста на макушке выбилась безжизненная прядь. Прищурившись, он потирал пальцами подбородок и изучал Джеймса. Словно тот был открытой книгой, прочитать которую не составит труда любому мало-мальски знакомому с письменностью.
- Волшебник решил, что достоин бессмертия, - продолжение истории разлилось по кругу, сплелось с треском поленьев в костре, заиграло образами в рыжих языках огня. - Единственным способом сделать жизнь бесконечной оказался раскол души. Чем больше частей – тем надежнее. Каждую часть души надлежало заключить в предмет или существо, совершив жертвоприношение. Проще говоря, убийство. В качестве одного из таких предметов он выбрал особую чашу, принадлежавшую в прошлом могущественной волшебнице. Но видно сирота напутал что-то с ритуалом или не смог сломить защитные чары артефакта. Заклинание обратилось против него самого, а после накрыло всевластным куполом целый мир. Волшебство оказалось запертым в чаше, которая бесследно исчезла. Вместе с гибелью магии случился крах цивилизации. Что-то неумолимо изменилось в магнитном поле Земли. Города и села остались обесточены. Энергетические ресурсы иссякли. От действий маленького обиженного мальчика пострадали люди и маги. С тех пор те, кто ещё не утратил веру, продолжают поиски чаши. Те, кто поддерживал темного волшебника, изгнаны, лишены привилегий, обречены на вечные скитания. Отмечены клеймом непрощенных, потому что ни один суд в мире не в силах оправдать их деяния. Озлобленные, неприкаянные, обезумевшие, тоскующие по былому величию тянутся они безликими тенями к человеческим домам. Заглядывают в окна, стонут у порога, бьются костлявыми руками в двери. Жаждут отмщения. Принюхиваются, желая ощутить терпкий запах страха. Не вздумайте открывать им, потому что всякого, повстречавшего на своём пути непрощенного, ждёт расправа куда страшнее и мучительнее, чем ослепительная зеленая вспышка.
- Брехня, - уголок рта юноши раздраженно скривился. Он властно притянул к себе блондинку, не сводившую задумчивого взгляда с Джеймса. – Это глупая и совершенно не страшная история. Даже дети знают, что изменения в мире – следствие действий людей. Самых обычных. Тех, что не превращают чайники в мышей. Техногенная катастрофа где-то в Сибири повлекла за собой сильнейшие магнитные бури. И вот, мы с вами сидим, как какие-то неандертальцы, вокруг костра и слушаем этот вздор.
- Вернон, пожалуйста, - тонкая рука впилась в его запястье. Даже если в глубине души девушка и согласна с точкой зрения своего спутника, это не повод проявлять агрессию. Напрашиваться на ответный негатив. Выпячивать научный склад ума и антипатию к сказкам всякого рода.