В остальном интерьер дома - воплощение аскетизма и сдержанности. Ни одного лишнего предмета мебели, сувенирной статуэтки или декоративного коврика. Три двери налево по коридору. Три двери направо. Окна без занавесок. Лишь у самого потолка свернуты в рулоны рольставни. Цветочный горшок с увядающим фикусом. Исцарапанный паркет.
Ванная комната оказалась на удивление просторной для дома столь скромных размеров. По краям от овальной раковины высились до самого потолка открытые полки с баночками, тюбиками и мензурками. В зеркале Блэк увидел своё отражение и тотчас сморщился от отвращения. Длинные темные волосы спутаны, пропитаны кровью, свисают до самых плеч липкими сосульками. Правый глаз - воспаленное бордово-синее месиво. Бровь рассечена ровным порезом – наверняка останется шрам. Щеки, скулы, подбородок испещрены множественными ссадинами и наметившимися синяками.
- Чего тебя понесло в город? – любопытство Поттера мягкое, ненавязчивое, искреннее. Он вежливо отвернулся к стене – не смотреть же, как раздевается незнакомый парень.
- Понадобилось кое-что из одежды на зиму, - честный и очевидный ответ. Выбраться из ставшего вдруг слишком тесным джемпера удалось с трудом. Непослушность тела вызвала вспышку раздражения, которая тут же вырвалась на свободу гневной иронией: - Или ты думаешь, что мы шьем одежду из конопли?
- Я бы походил в такой, - беззлобная ухмылка в ответ. Проигнорировал язвительные нотки собеседника, взял без спроса какую-то склянку с полки, вычурно подбросил в воздух, манерно поймал.
- Чего так долго? – раздраженный взгляд вошедшей девчонки скользнул по голому торсу Блэка. Ничего достойного её внимания. Выступающие ребра да впалый живот. Не чета широкоплечему мускулистому Поттеру. Кивнула ему почти заботливо. – Беги уже. Опять опоздаешь - Грюм с тебя три шкуры спустит.
- Я зайду после дежурства, - уверенная констатация факта. К чему спрашивать, если все равно сделаешь по-своему?
Поттер вышел из ванной, бросив короткий оценивающий взгляд на непрощенного. Убедился, что в таком состоянии тот точно не сможет навредить подруге. Впрочем, такой подруге непросто навредить даже абсолютно здоровому человеку. Не подоспей Малфой с прихвостнями, одному Мерлину известно, чем мог закончиться маленький импровизированный бой.
- Хочешь составить компанию? – лукавая улыбка уголком губ. Блэк развернулся к ней, с опозданием осознав, что едва ли выглядит соблазнительно. Со всеми следами побоев и запекшейся на коже кровью. С грязными волосами.
- А по мне похоже? – ледяной взгляд усмирил едва уловимое желание. Она небрежно бросила красное полотенце и стопку одежды на комод у окна. Извлекла из-под ванны пыльный шланг. Протащив его до самого угла, воткнула кончик в баллон с водой и закрутила потуже резиновое кольцо у основания.
Движения девчонки лишены плавности и грации. При том, что выросла она в городе, где всё же удалось сохранить подобие комфорта, повадки и манеры её куда больше соответствуют образу дикарки. Особенно в сравнении с утонченными чистокровными обитателями заброшенной психиатрической больницы. Открыла металлическую створку в стене и, вытащив из кармана коробок спичек, поднесла зажженную к газовой горелке.
- Кипятка не жди, - равнодушное предупреждение. Прислонилась поясницей к раковине в ожидании, пока нагреется вода.
- Позволь переиначить мой вопрос, - нарочитый кашель. Попытка обратить на себя внимание. Неужели даже обломанные ногти ей интересней, чем он в эту минуту? – Ты собираешься смотреть, как я моюсь?
- А что, раньше тебе не доводилось представать без одежды перед девушками? – тонкие руки скрещены на груди. Растянутая футболка с глупым детским рисунком почти касается колен. На лице – ни тени улыбки.
- А по мне похоже? – язвительно передразнил Блэк её недавний ответ. Стянуть с себя брюки с деланным равнодушием не так-то просто. Не морщиться от боли слишком явно – ещё сложнее. Девчонка отвернулась к стене, но он успел заметить, как её губы тронула лёгкая, едва уловимая улыбка.
Блэк неловко забрался в большую чугунную ванну. Повернул краны, воскрешая в памяти далекие чудные дни на площади Гриммо. С неограниченным количеством шампуня, мыла и прочих гигиенических благ. На шершавое дно хлынул приятный согревающий поток. Блэк с удовольствием плеснул в лицо водой. Смыл засохшую кровь вперемешку с пылью. Морщась, он с силой тёр кожу губчатой мочалкой, вдыхая свежий цветочный аромат. Наслаждаясь непривычным ощущением абсолютной чистоты. Он почти забыл о чужом присутствии в ванной комнате. Попытался дотянуться до лопаток. Не сдержал болезненный постыдный стон. Выбитое плечо взорвалось жгучим огнём. Блэк бессильно привалился к стенке ванной, запрокинув голову.
- Давай я, - она решительно выхватила губку из его ладони. Принялась втирать в спину мыльную пену – усердно, торопливо, уделяя внимание каждой жаждущей чистоты клеточке тела. Сдвинула волосы, чтобы добраться до шеи. Бережно обогнула рубчатое клеймо. Сосредоточилась на плечах, перешла к лопаткам. Непрошеные мурашки защекотали кожу. Блэк зажмурился от удовольствия и промычал что-то нечленораздельное сквозь стиснутые губы. Череда прикосновений тотчас была прервана.
- Больно? – с едва различимыми нотками сочувствия.
- Приятно, - слабая, почти умоляющая улыбка. С трудом обернулся к ней через плечо. Заглянул в настороженно прищуренные глаза. Он хочет её к себе. В тёплую, обволакивающую израненное тело воду. Без одежды. Но сил хватает лишь на то, чтобы удержать тонкое запястье в немой просьбе продолжать.
- Я же говорила не приближаться к городу, - тихий вздох. Мочалка вновь скользит по коже. Ниже. К пояснице. Щекотно захватывает бока, трется о ребра, взрывает новой волной боли ушибленные ткани.
- Что за имя такое – Маки? – риторическое замечание можно пропустить мимо ушей.
- Производная от фамилии. МакКиннон, - пальцы живым гребнем движутся в волосах. Распутывают, приглаживают, втирают пену, массируют виски и макушку.
- Ты не чистокровная, - не попытка обидеть или уязвить. Лишь откровенное желание узнать о ней больше, докопаться до сути, выведать дюжину грязных секретов, расположить к себе и утратить интерес. Как это обычно бывает с другими девушками. Происхождение не играет роли. Важно уничтожить это нарастающее наслаждение, перебить к чертям бабочек, раскинувших крылья в ноющем животе.
- Наполовину, - вода из ковшика обрушилась на него живительным водопадом. Пена стекает по лицу и плечам, возвращается на дно. Волосы облепили лоб и виски. Он замотал головой из стороны в сторону, точно пес, отряхивающийся после купания. Брызги разлетелись, опадая на кафельный пол, впитываясь в её футболку, рассыпаясь в воздухе на мириады молекул. - Разве не за такие вопросы вас изгнали?
- Если ты забыла, спешу напомнить: я спас тебя, - в голосе зазвенел металл. Игривое настроение уступило господство едкой обиде. Напоминать о том, откуда он, выпячивать гордо неравенство между ними сейчас, пожалуй, не стоило. – Когда ты висела перед Мальсибером с голой грудью, была не так уверена в себе. Разве я не заслужил права узнать о тебе побольше?
- Ты в моём доме. В моей ванной, - холодная усмешка – и падает температура воды, пар не прогревает воздух, становится зябко и неловко. – Куда уж больше?
МакКиннон вышла в коридор, тихо прикрыв за собой дверь. Плечи ещё помнят её прикосновения и противятся вынужденной пустоте, требуют новых ощущений, ноют. Блэк, морщась и чертыхаясь, выбрался из ванны. Вытерся насухо благоухающим чистотой полотенцем. Скрутил волосы жгутом, выдавливая излишки влаги прямо на пол. Мстительно. Зло. Потому что напряжение, взращенное её прикосновениями, никуда не делось.