Он поймал Граиса за руку у самого выхода с площади.
Тот, похоже, совершенно не удивился, снова увидев Миноса, совсем недавно прогнавшего его из своего дома.
— Должно быть, Минос, ты вспомнил что-то весьма важное, если бросился следом за мной, даже не накинув на плечи платка? — насмешливо спросил Граис.
— Последний раз тебе советую,— зашептал на ухо Граису Минос— Не ходи к Сирху... Не будет от этого добра...
— Лучше бы ты помог мне встретиться с ним,— ответил на это Граис.— Это не моя прихоть, а Путь, указанный мне Поднебесным. И я пройду по нему, вне зависимости от того, захочешь ты мне помочь или нет.
— Если бы и мой Путь был определен так же четко...— едва слышно произнес Минос— Ты всегда точно знал, что тебе нужно делать, а нам, простым людям, каждый раз приходится мучиться, принимая решение... Да и после...
— Я не думаю, что тебе стало бы легче, если бы ты узнал все то, что известно мне,— покачал головой Граис.
Бросив взгляд поверх плеча Граиса, Минос наконец заметил на площади знакомую фигуру слуги.
— Сюда! — взмахнув рукой, закричал Минос и, как мигата-кровопийца, вцепился в руку Граиса.— Сюда, Сул!..
Эребиец кинулся на зов хозяина, обеими руками раскидывая в стороны прохожих, оказывавшихся у него на пути.
А Граис между тем даже и не попытался вырваться из не очень-то сильных рук Миноса. Он только улыбнулся и произнес:
— Спасибо тебе, Минос.
— Что?..— изумленно уставился на него йерит.
— Задержи меня на улицах Меллении обычный патруль,— Граис взглядом указал на шалеев у входа в здание общественного согласия, двое из которых, заинтересовавшись происшествием на площади, следом за Сулом направились в сторону Миноса,— и меня сегодня же отправили бы в ту же тюрьму в Халлате, которую я два дня назад покинул. Ты же влиятельный горожанин, Минос,— на губах Граиса появилась насмешливая улыбка,— ты знаком с самим Сирхом. И если уж ты самолично схватил на площади злоумышленника, то, следовательно, не позже сегодняшнего вечера я встречусь с преподобным.
Услышав это, Минос в первое мгновение онемел от изумления. Широко разинув рот, он смотрел на Граиса выпученными глазами, словно перед ним возник вестник смерти. Лицо Миноса, вначале сделавшееся мертвенно-бледным, начало покрываться багровыми пятнами. Казалось, невидимая рука сжимает ему горло, не позволяя вдохнуть воздуха.
Улыбка Граиса сделалась едва ли не самодовольной.
— Так, значит, ты...— с невероятным усилием выдавил из себя Минос— Меня... Как и Фирона в свое время...
Минос бессвязно выбрасывал обрывки фраз, но Граис понял, что он хотел сказать.
— Я здесь ни при чем,— покачал головой ксенос.— Фирон в свое время сделал то, что хотел Поднебесный. Теперь настала твоя очередь, Минос. Только-то и всего.
— Да будь ты проклят! — Выпустив руку Граиса, Минос отшатнулся назад, словно боясь подхватить от него какую-нибудь неизлечимую болезнь.
— Нет, Минос,— спокойно ответил ему Граис.— С пути, указанного тебе Поднебесным, не свернешь.
Сзади на него навалился Сул и, вывернув руки за спину, стянул их веревкой.
— Что здесь происходит? — преувеличенно грубо и лениво спросил один из подошедших шалеев.
Другой зачем-то положил руку на плечо Сулу, словно собираясь потребовать от эребийца, чтобы он отпустил Граиса. Лысый слуга что-то невнятно промычал и указал подбородком на своего хозяина. Шалей перевел вопросительный взгляд на йерита.
— Мое имя Минос из Халлата,— кашлянув в кулак для того, чтобы прочистить горло, хрипловато произнес тот и указав на Граиса, которого по-прежнему крепко держал за локти Сул, добавил: — Это он.
— Кто «он»? — не понял шалей.
Солдат только вчера пришел со своей ротой в Меллению, и имя Миноса ему ровным счетом ничего не говорило.
— Болван! — неожиданно истерично взвизгнул Минос.— Это тот самый бандит, которого ты должен ловить! Один из троицы, сбежавшей на днях из столичной тюрьмы!
Шалей, должно быть, решил, что мужик просто испачкал штаны со страху, нос к носу столкнувшись на площади с опасным преступником, а потому и не придал особого значения тому, что на него, гражданина великой Кахимской империи, повысил голос какой-то йерит.
— Ну-ну, хватит орать-то,— снисходительно кивнул он Миносу и, окинув взглядом Граиса, заметил: — А по виду и не скажешь, что убийца. Как тебе удалось его распознать?
Минос устало провел ладонью по мокрому лбу.
— Спроси об этом у преподобного Сирха,— едва слышно произнес он.
Глава 8 ПРЕПОДОБНЫЙ СИРХ, ТОЛКОВАТЕЛЬ ПУТИ К ПОДНЕБЕСНОМУ
— Ты уверен, что это Граис?
Сирх задал свой вопрос, даже не повернувшись в сторону Миноса.
— Это он,— пролепетал Минос.— Вне всякого сомнения.
— А может быть, обознался со страху? — усмехнулся Сирх.— Ведь пятнадцать лет прошло.
— Он совсем не изменился,— ответил Минос.— И говорит так же, как учитель...
— Он уже давно не учитель,— резко оборвал Миноса Сирх.— Забудь вообще это слово!
— Да, преподобный,— повинно склонил голову Минос, хотя Сирх по-прежнему не глядел в его сторону.
Минос прибежал к Сирху сразу же, как только шалеи увели арестованного Граиса. Преподобный принял его во внутреннем дворике своего огромного дома, где он, по своему обыкновению, пережидал полуденный зной. В центре дворика был расположен бассейн, заполненный прохладной, кристально прозрачной водой, стены его и дно были выложены мозаичными панно, изображающими невиданных морских рыб и фантастических тварей со множеством щупалец. Сам Сирх возлежал в шезлонге под шелковым балдахином. Рядом с ним стоял изящный круглый стол, уставленный графинами с любимыми винами преподобного и блюдами с холодными закусками. Для Миноса же слуга по приказу Сирха принес низкую скамеечку, которую поставил на самом солнцепеке. Сам Минос не решился передвинуть скамеечку в тень и теперь сидел по левую руку от преподобного, обливаясь потом и постоянно вытирая лицо носовым платком, давно уже превратившимся в мокрую мятую тряпку.
Преподобный Сирх был всего лишь на два года старше Миноса, однако если последний ничуть не отличался от зрелого йерита лет сорока, то преподобный выглядел как старец весьма преклонных годов. Тело Сирха было похоже на скелет, обтянутый сухой, шелушащейся кожей, синюшность которой отчетливо проступала даже на фоне характерной для йеритов плотной пигментации. Белки глубоко запавших глаз Сирха имели нездоровый желтоватый оттенок. Последние три года Сирха мучали страшные боли в животе. Боль то отпускала его, то внезапно снова набрасывалась, словно голодный хищник, истосковавшийся по крови. Бывали случаи, когда внезапный приступ скручивал его во время проповеди, вынуждая преподобного быстро и скомканно заканчивать свою речь, чтобы убраться с амвона и упасть на кушетку, поджав колени к подбородку и обхватив руками терзаемый нещадной болью живот.
Сирх старательно пытался утаить свою болезнь от представителей имперской власти, опасаясь, что, узнав о его недуге, кахимский наместник тут же начнет подыскивать нового пастыря для подвластных ему йеритов. Он не обращался к местным врачам, а под различными предлогами совершал долгие и утомительные путешествия в другие страны, где, прикрывшись вымышленным именем, посещал тамошних целителей.
Светила различных школ врачевания подвергали немощное тело преподобного самым изощренным процедурам, зачастую похожим на утонченные истязания. Каких только снадобий не испытал за это время на себе Сирх! За некоторые из предложенных ему лекарств он не задумываясь выкладывал баснословные деньги,— простой йерит не мог скопить такой суммы и за всю свою жизнь.
Но все было тщетно. Несмотря на все затраченные средства, болезнь уверенно брала верх над телом Сирха. И уже никакие ухищрения не могли скрыть того, что преподобный тяжело болен: ни плотный слой косметики, наложенной на его лицо, ни подкрашенные в каштановый цвет жидкие волосы, зачесанные так, чтобы попытаться скрыть лысину, ни нарочито широкие одежды с подкладками на плечах и груди, призванными скрыть нездоровую худобу Сирха.