Расплескивая вино по столу, Фирон наполнил кружку и залпом осушил ее. Тут же, едва переведя дыхание, он выпил вторую. За ней последовала третья...
Фирон пил не останавливаясь до тех пор, пока сознание его полностью не заволокла плотная алкогольная мгла.
Что происходило после, Фирон почти не помнил.
Он угощал вином всех, кто к нему подсаживался, и вскоре вокруг него крутилось уже с десяток любителей даровой выпивки.
Вино развязало Фирону язык, и он говорил без умолку, сам толком не понимая, о чем ведет речь. Случайным собутыльникам он выкладывал все, что ему было известно о Граисе, о Сирхе, о вольных... Он то орал, срывая горло, то в запале стучал кулаками по столу, то вдруг падал на стол и заходился в плаче... Впрочем, его никто особенно и не слушал. Людям, собравшимся вокруг него, нужна была выпивка, а не душеспасительные беседы.
Но в какой-то момент все вдруг изменилось. Словно бы по мановению руки невидимого властелина, пьяницы, обступившие Фирона, все разом куда-то исчезли. Теперь рядом с ним сидел только один человек, невысокого роста и необычайно худой. Одет он был в нищенские лохмотья, но на лице и руках у него не было ни язв, ни синяков, ни ссадин, как у других представителей этой профессии. Взгляд его отличался умом и пытливостью, несвойственными большинству бездомных бродяг.
— Так что ты говорил о Граисе из Сиптима? — спросил он у Фирона, не давая ему возможности уснуть.
— Граису известно все...— даже не взглянув на нового собеседника, пробормотал Фирон.— Спроси его о том, когда ты умрешь, и он ответит... Если, конечно, захочет... И при этом не ошибется ни на один день...— Фирон глупо, по-пьяному, хохотнул.— А я, глупец, пытался стать достойным этого человека... Кто я такой? Кто я есть?.. Я — червь смердящий...
— Давно ты видел Граиса в последний раз? — вкрадчиво спросил его нищий.
— Пару дней назад,— ответил Фирон.— Сейчас он где-то здесь.— Он настолько неопределенно взмахнул рукой, о вполне можно было решить, что Граис сейчас находится тут же, в обеденном зале, быть может за соседним столиком.
Нищий, по-видимому так и решив, огляделся по сторонам.
— Да не прямо здесь,— усмехнулся Фирон.— В Халлате...
Фирон вылил остатки вина в кружку. Неловко ухватившись за ручку, он опрокинул кружку на стол. Вино растеклось по столу мутноватой лужицей.
— Проклятье!..— выругался он.— Хозяйка!.. Подай еще вина!.. И кружку для моего друга! — Фирон по-приятельски положил руку на плечо нищему.
— Ты уже отдал мне свои последние дузы,— сообщила мигом оказавшаяся рядом хозяйка.— Без денег вина больше не получишь!
— Принеси нам вина,— спокойно сказал нищий и кинул на стол несколько дузов.
Тут же растянув губы в приветливой улыбке, хозяйка быстро собрала монеты в горсть и убежала.
Вскоре на столе перед Фироном и нищим стояли два полных кувшина с вином.
Сам нищий почти не пил. Он только снова и снова наполнял вином кружку Фирона. И все время задавал ему какие-то вопросы.
Куда потом подевался этот странный нищий? И куда делось оставшееся вино? Ведь не мог же Фирон один выпить два полных кувшина?..
Немного придя в себя, Фирон осмотрелся по сторонам.
Он был уже не на постоялом дворе, а стоял на улице, привалившись спиной к каменной изгороди. Случайные прохожие, быстро пробегая мимо, бросали неодобрительные взгляды на пьяницу, едва держащегося на ногах.
Фирон никак не мог определить, где именно он находится. Но, судя по добротности окружающих его домов, это был не самый бедный квартал в столице... О том, как он попал сюда, Фирон даже и думать не хотел — все равно не было никакой надежды что-либо вспомнить...
Посмотрев в конец улицы, Фирон увидел там небольшую процессию, состоящую из охранников, слуг и степенно шествующего в центре между ними человека. Почему-то этот почтенный йерит показался пьяному Фирону похожим на Миноса.
— Минос! — хрипло прокричал Фирон.— Постой, Минос!..
Сорвавшись с места, он кинулся в погоню за процессией.
Пару раз он споткнулся и, падая на землю, в кровь разбил колени. Но все же ему удалось догнать йерита, которого он принял за Миноса.
— Минос! — Нахально растолкав растерявшихся от неожиданности слуг, Фирон схватил незнакомца за рукав.
Тот испуганно уставился на Фирона. Вид у него был действительно ужасен: всклокоченные волосы, безумный взгляд, порванная рубашка, покрытая винными пятнами и дорожной пылью.
— Мы все предали Граиса, Минос! — закричал в лицо почтенному йериту Фирон, обдав его при этом зловонием винного перегара.— Предали его во второй раз!.. И будем предавать его снова и снова, сколько бы раз он ни возвращался!.. Все мы, Минос, а не только я один!..
Двое подоспевших охранников схватили Фирона и, завернув ему руки за спину, заставили его упасть на колени.
— Что с ним делать, хозяин? — спросил у почтенного йерита один из охранников.— Сдать шалеям?
— Не стоит,— немного подумав, йерит благосклонно махнул рукой.— Это всего-навсего какой-то безумец. У него не было намерения причинить мне какой-либо вред... Оставьте его.
Оттащив Фирона в сторону, охранники бросили его под забор.
Процессия неторопливо направилась дальше своим путем.
— Я червь... Я тварь... Я мразь...— лежа на земле, со слезами на глазах причитал Фирон, в отчаянии кусая зубами рукав своей грязной рубахи.
Глава 19 ПРЕДЧУВСТВИЕ БЕДЫ
Граис провел ладонью по лицу, отгоняя от глаз серую, липкую пелену. Рука казалась отлитой из свинца. Страшная слабость сковывала движения.
Как такое могло случиться, что он вдруг потерял сознание? И где он сейчас находится?..
Опершись на локоть, Граис сделал попытку подняться.
— Лежи! — Кто-то крепко схватил Граиса за плечи и снова заставил лечь.
— Где я?..
Крепко зажмурив глаза, Граис резко тряхнул головой. Мгновенно тупая боль пронзила затылок. Когда Граис снова поднял веки, он уже мог видеть все, как и прежде.
Он находился в комнате, в которой никогда прежде не был. Широкие складки балдахина, расшитого золотыми и серебряными нитями, нависали сверху над кроватью, где он лежал. По левую сторону от него, чуть в стороне, стоял Сирх, скрестив руки на животе. У самого края кровати на коленях стоял пожилой йерит, одетый в синюю рубаху без рукавов, на правой стороне которой была вышита пылающая ветвь — эмблема гильдии лекарей, права носить которую удостаивался лишь тот, кто давал клятву помогать больным и страждущим всегда и везде. У лекаря были густые седые брови и длинный острый нос. Тонкими пальцами, похожими на сухие сучки, он умело и ловко перевязывал локоть левой руки Граиса.
— Мне пришлось отворить кровь, чтобы привести тебя в чувство,— бросив на Граиса взгляд из-под кустистых бровей, произнес лекарь.
— Ну и напугал же ты меня, когда вдруг начал заваливаться со стула на пол,— заговорил Сирх.— Это мой личный лекарь,— он одобрительно похлопал врача по плечу.— Один из лучших в Йере. Он уверяет, что с тобой ничего серьезного не случилось.
— Обморок стал результатом потери значительной части жизненных флюидов, произошедшей в результате длительного переутомления, тяжких дум и неправильной организации режима труда, отдыха и питания,— пояснил лекарь.
«Астенический синдром,— отметил про себя Граис— Распространенное недомогание среди ксеносов... Не думал, что и меня вдруг прихватит».
— Выпей, это укрепит твои силы,— лекарь поднес к губам Граиса серебряный кубок.
Граис с сомнением понюхал содержимое кубка. Пахло терпким красным вином и какими-то пряностями. Решив, что хуже не будет, Граис взял кубок и залпом выпил. Глядя на него, Сирх завистливо цокнул языком.
Волна тепла и покоя разлилась по телу Граиса: ему хотелось спать.
— Ты можешь отдохнуть здесь,— услышал он сквозь дрему голос Сирха.
— Нет! — Граис рывком поднялся и сел, свесив ноги с кровати.
Наклонив голову, он помассировал виски пальцами. Затем приложил левую ладонь к затылку и сильно надавил, одновременно напрягая шею.
— У тебя есть корень уаба? — спросил он у внимательно следившего за его манипуляциями лекаря.