— В свое время я был близко знаком с Сирхом,— сказал Граис.— Он был моим другом и учеником. Но он никогда не говорил мне, что у него есть сын.
— Рожденный вне брака,— усмехнулся Килос.— В то время он меня и знать не хотел. А вот когда стал великим преподобным Сирхом, тогда и подумал, что ему нужен наследник. Вот и вспомнил обо мне. Должно быть, новых детей завести он уже не в силах.
— Ты непочтительно отзываешься об отце,— с укором произнес Граис.
— Сначала он должен заслужить мое уважение,— с вызовом вскинул голову Килос.— Девятнадцать лет он не вспоминал ни обо мне, ни о моей матери. Неужели же я должен был по первому зову броситься ему в объятия?
— И тем не менее ты признаешь себя сыном Сирха.
Килос криво усмехнулся.
— Только потому, что в Йере лучше быть сыном преподобного Сирха, нежели рыбака Сирха, у которого нет денег даже на то, чтобы купить себе невод.
— Как же тебе удается ладить с отцом? — спросил Граис.
— А никак,— развел руками Килос.— Полгода он пытался приручить меня, а когда понял, что ничего у него из этого не выйдет, отправил в Халлат ко двору наместника.
— Так, значит, сам Сирх сейчас не в Халлате?
— По-моему, они с наместником недолюбливают друг друга,— наклонившись через стол, тихо произнес Килос.— Поэтому Сирх старается как можно реже появляться в столице. Он путешествует по крупным провинциям Йера, выступая в больших городах со своими проповедями, но больше всего времени проводит в Меллении — там у него постоянная резиденция.— Килос бросил на стол обглоданную кость и отхлебнул изрядную порцию вина.— Послушай,— снова наклонившись к Граису, зашептал он,— вот что давно меня мучает. Если ты действительно был учителем Сирха, то объясни мне, почему тебя в народе почитают как человека, чьими устами говорил Поднебесный, а Сирха поносят последними словами? Ведь он всего лишь повторяет твои слова!
Прежде чем ответить, Граис отщипнул кусочек сыра, пожевал его и запил вином.
— Великая прямота отражает кривизну,— сказал он, глядя в глаза юноше.— Великая смекалка отражает глупость. Великая завершенность отражает изъяны. Великое красноречие отражает бормотание. Нет большей беды, чем неосознание достаточности.
Откинувшись на спинку стула, Килос с восторгом посмотрел на Граиса.
— Теперь я верю, что ты действительно Граис из Сиптима,— произнес он после недолгого молчания.— Никогда прежде мне не доводилось слышать столь простых и одновременно глубоких слов, отвечающих на самую суть поставленного вопроса. Теперь я все понимаю,— с воодушевлением засмеялся он и даже хлопнул в ладоши.— Сирх попросту выхолостил твое учение. Он зарыл его суть под нагромождением бессмысленных словесных конструкций.
— Скорее всего, Сирх искренне заблуждается, думая, что истина нуждается в толковании,— спокойно возразил Граис.
— Заблуждается.— Килос хмыкнул и покачал головой.— А по-моему, он умышленно вводит своих слушателей в заблуждение.
— Теперь я понимаю, почему вы с отцом не поладили,— едва заметно улыбнулся Граис.— Ты все подвергаешь сомнению.
— Ты считаешь, что я не прав?
— Напротив,— покачал головой Граис.— Именно этого качества всегда недоставало твоему отцу. А я всегда требовал от своих учеников не только веры в то, что я говорю, но понимания. Понять порою гораздо труднее, чем свято уверовать.
— Но в таком случае можно подвергнуть сомнению и саму веру в Поднебесного,— с благоговейным ужасом произнес Килос.
— Что ж, попробуй,— улыбнулся Граис.— Но для начала подвергни сомнению существование себя самого, поскольку ты есть одно из проявлений воли Поднебесного. В мире все знают, как познать непознанное, но никто не знает, как познать уже известное.
— Да-а.— Килос озадаченно поскреб ногтями свою бородку.— Поистине, легенды о тебе рассказывают правду: твоими устами говорит сам Поднебесный.
Граис улыбнулся:
— Познание — не речь. Речь — не познание.
В глазах Килоса все заметнее сиял восторг. Он даже о еде забыл, и над тарелками уже жужжали слетевшиеся на аромат зеленоватые мигаты.
— Хотел бы я быть твоим учеником,— наконец произнес он. Граису даже показалось, что в словах его прозвучала затаенная просьба.— Ты не собираешься снова начать проповедовать?
— Нет,— покачал головой Граис.— Боюсь, что на этот раз я долго в Йере не задержусь. Но ты ведь можешь стать учеником Сирха — тем более если это твой отец.
— Сирх! — Юноша не произнес, а с презрением выплюнул это имя.— Что значит Сирх по сравнению с тобой?! Ты — истинный учитель, потому что учишь людей думать. Сирх же вбивает им в головы свои постулаты, словно гвозди заколачивает! По самую шляпку! «Власть дана от Поднебесного! Без Власти жизнь — хаос! Живи не для себя, но для Поднебесного, который и есть Власть!..» — нараспев заголосил он, пародируя Сирха.
Слушая его, Граис улыбнулся. Действительно, подобные интонации, пронизанные благоговейным неистовством, были свойственны Сирху и в прежние времена.
— Ну, что ты на это скажешь? — спросил Килос, довольный тем, что его небольшое представление понравилось собеседнику.
— Я не вижу в этих словах противоречия истине,— сказал Граис.— Но в целом ты прав: подобная прямолинейность не идет на пользу дела. Учеников можно заставить вызубрить правила, но это вовсе не будет означать того, что они будут следовать им всегда и во всем. Мудрый наставник только подводит ученика к черте, за которой тот сам находит требуемый ответ. В свое время я говорил то же самое, но другими словами: порядок в большом государстве отражается в приготовлении мелкой рыбешки.
Килос бросил взгляд на своих охранников, которые, закончив трапезу, в ожидании приказа то и дело посматривали на своего господина.
— Что ты собираешься делать в Халлате? — спросил он у Граиса.
— Я рассчитывал встретиться здесь с Сирхом,— ответил тот.— Но, поскольку его нет в столице, повидаюсь для начала с другими своими учениками. А потом отправлюсь в Меллению.
— Тебе, наверное, понадобятся деньги.— Килос полез в карман за кошельком.
— Нет! — протестующе взмахнул рукой Граис.— У меня нет денег, но у меня есть друзья. Этого достаточно. Сегодня меня накормил ты, завтра угостит кто-нибудь другой.
— Ну как знаешь.— Килос поднялся из-за стола и знаком велел своим охранникам собираться.— Я рад был встрече с тобой.
— Мне беседа с тобой также доставила удовольствие,— ответил Граис, поднимаясь со своего места.— У тебя живой ум. И если ты не будешь позволять ему лениться, то сможешь многого достичь.
— Спасибо на добром слове,— улыбнулся Килос.— Я пока еще не знаю, где именно буду жить в Халлате, но, если тебе понадобится моя помощь, можешь справиться обо мне при дворе наместника. Я всегда буду рад видеть тебя.
— Да направит твой Путь Поднебесный.
— Во веки веков.
Глава 2 ЗАКРЫТЫЕ ДВЕРИ
Пройдя узким переулком, в котором стоял нестерпимый смрад вымачиваемой кожи, Граис вышел на крошечную тихую площадь. Со всех сторон ее окружали невзрачные двухэтажные дома, сложенные из серых грубоотесанных камней. Подойдя к покосившейся двери одного из домов, Граис негромко постучал. Ему долго пришлось ждать, пока он не услышал в глубине здания тяжелые шаркающие шаги. Дверь чуть приоткрылась. В доме царил полумрак, и Граис, ослепленный ярким солнечным светом, не мог различить лица того, кто стоял за порогом.
— Я могу видеть Миноса? — спросил он.
Человек, стоявший за порогом, какое-то время молча изучал гостя.
— Зачем тебе Минос? — произнес он наконец.
Голос говорившего был гулким и глухим, словно шел со дна огромной бочки.
— Он мой друг,— ответил Граис.— Мы давно с ним не виделись...
— Нет здесь Миноса,— резко оборвал его голос.— Не живет он больше в Халлате.
— А где я могу его найти?
— Иди отсюда и не приходи больше.
Дверь с грохотом захлопнулась. Противно заскрежетал засов.
Граис постоял недолго возле двери в раздумье, затем повернулся и направился через площадь.