Скользкое подозрение закрадывается в мою голову: Сэди просто нашла способ занять меня и держать подальше. Бесполезное занятие для её главного подозреваемого. Таким образом, она держит меня там, где легко сможет найти. Ей стоит всего лишь озвучить свою просьбу, приказать мне, и я тут же помчусь выполнять все, что она пожелает. Только она до сих пор этого не понимает.
Тяжело вздохнув, я закапываюсь в кучу бумаг и нахожу особую папку. Если кто-то использует клуб, чтобы подбирать в нем жертв, я найду их. И разберусь с ними. Лично. И если я узнаю, что они использовали заведение брата с целью подобраться к Сэди и навредить ей... Я прикончу их.
Однажды отняв жизнь, несложно забрать еще одну. За мной уже числится множество грехов, что будет значить еще один?
Решено, я беру офисный телефон и нажимаю клавишу быстрого набора. Гудки всё идут и идут, затем меня отправляют на голосовую почту. Я звоню снова. На пятом гудке мне отвечают. Голос на другом конце провода не в восторге, что этот номер высветился на экране его телефона.
- Мне казалось, мы обо всем договорились, - отвечает капитан Векслер. - Я ничего не должен...
- Это не Джулиан, - перебиваю я.
Мне не интересно, какие дела у моего брата с капитаном полиции, мне нужны лишь его связи.
- Сейчас я заведую «Логовом», поэтому, какие бы договоренности у Вас раньше не были с моим братом, теперь они распространяются и на меня.
Держа в руках досье Векслера, я просматриваю список его увлечений и интересов. Вещи, к которым, я уверен, его жена и дети испытают самое настоящее отвращение, так же, как и члены его департамента, если узнают о них. Не то, чтобы я собирался сдать парня, но страх - это мощнейший мотиватор для большинства людей. Я слышу тяжелый выдох с той стороны трубки.
- Чем я могу Вам помочь?
Я улыбаюсь.
- Мне нужны копии всех данных, что у Вас есть по текущим серийным убийствам. Больше всего меня интересует профайл преступника. Материалы, относящиеся к делу, которые неизвестны широкой общественности.
Громкий взрыв смеха, а затем:
- Вы серьезно?
- Абсолютно.
За этим следует долгая пауза, прежде чем он отвечает:
- Этого не произойдет. Вы хоть представляете, что может наделать такая огромная утечка? Меня не волнуют Ваши угрозы, можете рассказать всему миру, что я, - тон его голоса понижается, - люблю носить женскую одежду, и мне нравится быть отшлепанным Доминой. Мне плевать. Я не могу просто взять и раскрыть вам конфиденциальную информацию по жертвам и предоставить скрытые материала дела.
Я встаю и направляюсь к двери, чтобы прикрыть её.
- Как я понял, в вашем департаменте уже произошла утечка. Один из криминалистов практически преследуется убийцей, и, исходя из того, что я слышал, вы ничего не делаете для её защиты.
- Как Вы...? - еще одна пауза. - Черт. Я могу Вам прямо сейчас предоставить доступ к той информации, которую пресса получит в конце недели. Но это всё. Этим мои возможности ограничиваются.
- Вы знаете, куда их отправить, - говорю я и заканчиваю разговор.
Я бросаю переносной телефон обратно на стол и, устраиваясь поудобнее в кресле, смотрю на кучу папок передо мной. Понадобится просто уйма времени, чтобы сопоставить эту информацию с каждым членом клуба.
Времени, которого у Сэди может не быть. Проклятье.
Напряжение, усиливающееся в моей шее, напоминает, что я не выпускал пар уже неделю. Её неожиданный визит совершенно не помог. Я до сих пор чувствую её на своих губах, чувствую её скользкую, горячую плоть, прижимающуюся ко мне. Мой член пульсирует об одной только мысли о нашем "моменте" в коридоре. Я мог бы привести её в свою комнату и провести часы...
Я заставляю себя прервать эту мысль, иначе я не устою перед соблазном пойти и найти её. Прямо сейчас.
Но если я это сделаю, отбросив страх нависшей угрозы, который сдерживаю рядом с ней, я, по крайней мере, не буду сидеть здесь, ожидая. Переживая. Воображая её где-то там, с преследующим её психопатом. Мне следовало вышвырнуть этого тупого детектива из клуба и связать мою маленькую упрямицу.
Я засовываю руку в карман, не сдержав стона, когда отодвигаю возбужденный член в сторону, чтобы взять веревку. Намотав всю её длину вокруг запястья, я закрываю глаза, чувствуя Сэди. Всего на момент забыть о необходимости смирения. Этой добродетели у меня уже почти не осталось.
Предел
СЭДИ
Место преступления окутано болотистым запахом, который приносит влажный воздух с реки. Перчатки прилипают к ладоням и пальцам, летняя влажность еще не готова уступать осени. Я шагаю за Куинном, следы моих ступней в «Тайвеке» в два раза меньше оставляемых им; я изучаю заполненные белым пластификатором отпечатки обуви в рыхлой почве.
- Криминалисты уже начали заливать отпечатки подошв, - говорит Куинн. - Они как раз делают слепки свежих следов. Это может помочь, поскольку место преступления подтверждает, что жертва была убита в другом месте, и ее перетащили к реке.
По мере приближения к опечатанной зоне, он обращается к одному из своих офицеров.
- Переносите ее аккуратно. Процедура изъятия тела должна быть как можно более бережной. На ней могут быть улики с места убийства. Каждая ткань, каждый волосок, каждая частичка песка или грязи... все упакуйте и подпишите.
- Кто сообщил о теле? - спрашиваю я, останавливаясь позади него.
Когда мои глаза находят обнаженную женщину среди речной поросли справа, я тяжело выдыхаю. Тело жертвы настолько изувечено, что цвет поврежденной кожи сливается с покрывающей ее грязью.
Указывая на пожилого мужчину недалеко от берега, разговаривающего с офицером, Куинн говорит:
- Этот парень просто искал место, где забросить удочку, - затем поворачивается ко мне искаженным в недовольной гримасе лицом.
- Ее тело бросили здесь совсем недавно. Если бы он вовремя не нашел жертву, она бы стала кормом для рыб во время прилива.
Что абсолютно бессмысленно для того, кто хотел спрятать тело. Ты не оставишь его на берегу реки, средь бела дня, рядом с проезжающими под боком машинами и рыбаками, посещающими хорошо известное место для рыбалки.
Разве что преступник испугался и попытался быстро избавиться от тела. Подобную ошибку, свойственную новичкам, может совершить любитель или же оскорбленный любовник. Это характеризует преступление на почве ревности, но множественные, налившиеся синяками следы побоев говорят о том, что ее несколько часов, если не дней, пытали. Это убийство не было случайным.
- Это не наш парень, - говорит Куинн. - Не похоже на его ритуал. Даже не уверен, хорошо это или плохо. - Опускаясь на колени перед жертвой, он достает свой набор для сбора улик и приподнимает темную прядь волос жертвы, обнажая одну сторону ее лица. - Боже.
Красные рубцы и глубокие порезы испещряют ее бледную кожу, ото лба до подбородка. Эту жертву невозможно опознать по чертам лица, нам понадобится полное обследование судмедэкспертов.
- Ты уверен? - спрашиваю я, изучая рваную рану на ее щеке.
- Нам однозначно потребуется заключение Эйвери, но рана выглядит так, словно соответствует характеру повреждений у других жертв.
После того как Куинн убрал волосы, полностью открывая вид на порез, проходящий по ее сонной артерии, он сел на корточки. Упираясь локтями в колени, он смотрит на меня.
- Не может быть. Учитывая, что Неизвестный ранее был непоследовательным... это абсолютно не вписывается в его почерк, - он загибает пальцы, перечисляя. - Он переместил жертву. Она не в позе. И как только девушка будет опознана, мы проверим ее дом, но готов заявить, что она не была в плену, пока преступник пытал ее.
- Согласна.
Он мельком посмотрел на меня.
- Значит, преступник похищает ее, отвозит на свою территорию, затем выбрасывает тело здесь. Зачем?
Он осматривает болото.