Я хватаюсь за дверную ручку, желая быстрее выйти из комнаты.
– Я могу это сделать, но мне не нужен телохранитель.
Или нянька.
- Если убийца вышел на связь однажды, он сделает это снова.
Следы страха все же проступают на лице Куинна.
- Это больше, чем просто твоя защита, Сэди. Ты – единственная реальная связь с убийцей на данный момент.
На это я и рассчитываю. Обращаюсь к Карсону, выгнув бровь:
– У Вас есть проблемы в парной работе с профайлером?
Новый детектив улыбается, его белые зубы красиво контрастируют с загорелой кожей.
– Вовсе нет, мэм. Думаю, мне это даже понравится.
Я возвращаю ему в ответ самодовольную улыбку. Я почти чувствую, как Куинн с ухмылкой впивается взглядом в мой зад, когда покидаю зал заседаний. Если бы у меня не было более важных дел, я бы проигнорировала последнее распоряжение Куинна, но он чертовски прав. Впрочем, как и всегда.
Пока капитан предупреждает одиноких женщин Арлингтона, что им следует остерегаться серийного убийцы, который сейчас на охоте, я собираюсь нанести визит женщине, которой пренебрегала в течение последних двух недель – одной из тех, кто может быть в опасности, только потому, что какой-то человек решил совать свой нос в мои прошлые дела. Сейчас она мой главный приоритет. Сделав копии для капитана Векслера, я быстро убираю все со своего стола, пряча личные записи в тумбочку. Меняю свой телефон, на котором установлена программа слежки, на новый, купленный совсем недавно.
Куинн, этот сукин сын, может делать все что хочет, но сегодня он не сможет отследить мои передвижения.
Я закрываю дверь моего кабинета, мимо которого, то и дело, шатаются группы офицеров из разных отделов, готовясь к пресс-конференции. Возможно, убийца сейчас отдыхает, но я не дам ему времени перегруппироваться. Я должна защитить людей, которые мне дороги. Даже если это значит защитить их от меня самой.
Острая боль
КОЛТОН
Большинство людей не знают, как справиться с настоящим страхом, когда впервые сталкиваются с ним лицом к лицу.
С любым видом страха, хотя я говорю о зубодробительном, сковывающем сердце страхе, который застигает вас врасплох. Не то нервное постукивание сердца, когда вы понимаете, что просрочили платеж, и вам могут отключить электричество. Или острая боль, стискивающая грудную клетку от лобового столкновения. Даже не полуночное беспокойство от того, что задерживается любимый. Все это можно пережить, но существует более глубинный, темный страх, который превышает все остальные.
Страх потери. Паника, оплетающая словно паутиной, сковывает все тело, и чем сильнее она, тем сложнее сделать вдох. Это всепоглощающий страх.
Говорят, страх не смертелен сам по себе. Но если гибель неизбежна, то он – несомненная причина. Он захватывает разум, не оставляя места ни для чего другого. Он пожирает любовь и доверие. Он выедает душу. Я уже испытывал этот страх. Я был им уничтожен. Он разрушил все в моей жизни, пока я был в его власти. Он иссушил меня, разорвал на части, измельчил мои внутренности. Это наихудший вид страха, потому что ты не в состоянии его остановить. Остается лишь ждать, пока не наступит тот момент, которого ты так боялся. Затем... темнота. Бездонная пропасть горя.
Джулиан любит играть с этими чувствами, смаковать их, выставлять напоказ, словно новый костюм. Я наблюдал, как на лице брата появляется подходящее выражение лица, когда он выражал соболезнования. Слышал заминку в его голосе, когда тот произносил ее имя. Он тренировался. И он в этом хорош.
Вот почему, когда прозвучала новость о его женитьбе, и я осознал, что стою в переполненной комнате, ощущая, как раздражающе давит воротник накрахмаленной рубашки, у меня возникает непреодолимое желание испортить вечеринку по случаю помолвки. Убежать из города. Убежать как можно дальше от его искусственной жизни, прежде чем она проникнет в меня.
Только Сэди заставляет меня твердо стоять на земле. Тот, кто страдал, - по-настоящему страдал - должен получить второй шанс. Но правда заключается в том, если ты по-настоящему, безвозвратно пострадал от рук садиста... у тебя его не будет. Нет второго шанса для таких заблудших душ.
Ты дышишь. Ты ешь, пьешь, трахаешься. Затем засыпаешь, только чтобы проснуться и повторить все снова. Но ты не получишь второго шанса.
Я верил в это долгое, мать его, время до тех пор, пока не встретил Сэди. Она стала моим подарком из бездны; предложением перемирия. Я заплатил по своим счетам и сумел заработать этот невозможный второй шанс. Я упорно боролся и победил. Сэди - мой прекрасный приз. Вот почему я отказываюсь позволить ей оттолкнуть меня.
Кто-то хлопает меня по плечу, и я напряженно оборачиваюсь. Вынырнув из своих мрачных мыслей, поворачиваюсь к Джефферсону, радуясь, что это мой сосед, а не мудак, которого я называю своим братом.
- Чувак, я не могу дождаться мальчишника, – говорит Джефферсон, пока его глаза сканируют толпу, которая собралась в доме Джулиана. - Единственная причина, почему я участвую в этом дерьме, потому что знаю, что у вас должно быть что-то чертовски неприличное.
Ухмыльнувшись, я позволяю моему другу верить в то, во что он хочет. Всего несколько дней назад он узнал, что я работаю в БДСМ-клубе, и теперь представляет мою жизнь, как дешевое порно. Наполовину голая, одетая в кожу Доминатрикс порет меня перед завтраком, и знойные сексуально одетые школьницы делают мне минет в постели.
Но я же парень, поэтому не пытаюсь его переубедить. Некоторые образы слишком укоренились в мужском сознании. Учитывая, что мы живем вместе уже 5 месяцев, и за это время единственной моей женщиной была Сэди, я думаю, что скоро для него станет очевидным, что я не веду жизнь сексуально озабоченного самца.
- Да, мы кое-что планировали для него, – говорю я, делая глоток бурбона, который отлично согревает, пробирая меня до костей.
Джефферсон кивает в сторону миниатюрной блондинки, которая заходит в комнату под руку с моим братом.
- Не могу поверить, что ради нее он отказался от клубной жизни, – его широко распахнутые глаза смотрят на меня. – Не то, чтобы Бетани не горячая, она…
Я поднимаю руку вверх, со словами:
- Ясно, можешь не продолжать.
Но он продолжает:
- Но отказаться от этого образа жизни ради одной женщины? - Джефферсон тяжело выдыхает. - Какая утрата. Твой брат все еще ищет кого-нибудь, чтобы присматривать за клубом? Потому что, если что, я готов принести в жертву свои офисные будни ради общего блага.
Я снова делаю глоток, чтобы избежать ответа. Пора прекратить обсуждать личное с Джефферсоном. Хотя именно Джулиан сделал это невозможным: благодаря его неуместному визиту в мою квартиру прошлым вечером и требованию моего присутствия на своей вечеринке.
Не то чтобы у меня есть причины волноваться из-за своего соседа, но он ведет себя несколько... бестактно. Шумно. Грубо. И не умеет вовремя заткнуться.
Как и сейчас, когда Джулиан поднимает бокал шампанского вместе со своей новоиспеченной невестой, чтобы произнести тост, пока толпа замолкает, Джефферсон выплевывает:
- Я буду носить одежду Дома?
Эхо его низкого голоса, заполнившего замершую в тишине комнату, застревает у меня комом в горле.Я ощущаю любопытные взгляды, направленные на нас, и хватаюсь за моток веревки, спрятанный в кармане. Не люблю, когда на меня обращают внимание, особенно в ярком свете и в обстановке, декорированной в пастельных тонах. От этого моя кожа становится липкой от пота, голова начинает зудеть, а желудок скручивает от подкатывающей тошноты. Я не люблю подобного внимания.
Так или иначе, моему брату никогда не приходилось сталкиваться с проблемами, подобным моим. Он смотрит прямо на Джефферсона и произносит:
- Если ты оденешься так на мальчишник, то заплатишь за приватный танец сам, друг мой.