«Почему я… его убил?»
Его сильно ударили по рёбрам, приводя в сознание.
Взметнулся огненный кнут в его руке. Благ поймал его за запястье, сжал до боли.
— Потом будешь на меня орать. Сейчас — бежим.
Мужчина недоумённо огляделся. Трактира больше не было. Вместо него узкая незнакомая улочка с грязными ветхими каменными домами в два или три этажа.
— Я переместил нас. Но они нас почуют.
Белокрылый прикоснулся к его кнуту, пока он смотрел на неожиданного спасителя. Прикоснулся — и развеял его оружие. Так как на этот раз оно было создано из Света.
«А те мои лезвия — из Четвёртой силы» — вспомнил Кайер.
И запоздало понял: зелёная сила — сила Посланников Небес и Творца этого мира. Сила людей из чужих миров и также сила сотворившего этот мир. Сила Творца мира… Откуда он знает это?.. А, впрочем, не время об этом думать: его едва не приняли за Посланника Небес, а он убил чернокрылого, который это заподозрил. И в чужую стычку всё же влез, причём, таким дурным способом, убив чужого напарника и друга.
«Но откуда я это всё знаю? И почему скрываюсь, если я — настоящий Посланник Небес? Их же тут ценят и уважают!»
Благ подхватил его за руку и потащил за собой.
— Я тоже не понял, что за оружие ты использовал, но об этом потом поговорим!
Рука этого хранителя была тёплая. Взгляд светлых глаз пристальный, серьёзный. Он волновался за него. И… и в бездне его глаз были искры зелёного света.
«Странные глаза» — только и успел подумать мужчина, как вдруг Благ что есть силы толкнул его на каменную стену, вжимая туда своим телом. И Кайер не видел, но почувствовал кнут, окутанный тёмными жгучими хлопьями, пролетевший там, где только что стоял.
«Нас догнали»
Белокрылый обернулся — и отправил куда-то в сторону сияющую сеть. И, через мгновение, от него в противоположный конец улицы полетела огненная струя. Он вцепился в Кайера, всё ещё не отошедшего от соприкосновения с хаосом, напрягся, чуть присел, оттолкнулся от мостовой — и взлетел, увлекая замешкавшегося спутника за собой. И, взлетев, уклоняясь от стрел и ножа, летящих снизу, исхитрился открыть проход через пространство, причём, на них двоих.
«Потрясающая ловкость для такого неуча»
Благ пытался приземлиться на каменный берег медленно, но крыло, подрезанное таки кем-то из противников, его подвело — и они приземлились сразу, больно.
— Ты тяжёлый, — проворчал нежданный заступник, — Жри меньше. Ещё бы немного — и я бы не смог тебя поднять.
— А ты хиляк! — буркнул Кайер.
Простонал, приподнимаясь на локте. Недоумённо оглядел безлюдный каменный берег, начинавшийся где-то у горизонта и также слипавшийся с небом на другой стороне.
Море. Серое, волнующееся. И небо с тёмными, как будто грязными облаками. Благ, ругаясь от боли, сел. И заметил пенящиеся волны. Взгляд его замер, прикованный к могучей водной стихии.
«Я знал одного придурка, который любил море. Вечно бродил возле него в одиночку»
Ветер скользнул по ним, дёргая за одежду. Сыпанул их волосы им в глаза. Выругались оба от этой подставы от мира. Оттолкнули пряди, зажимая ладонями. Посмотрели друг другу в глаза.
То ли этот холодный морской ветер и брызги оживили лицо, подморозили тело и пробудили воспоминанья, то ли… этот взгляд голубых глаз, внутри которых Кайеру опять примерещились зелёные искры.
Благ резко отвернулся от спасённого — теперь уже им спасённого — и снова посмотрел на море. Задумчиво сказал:
— Красиво тут.
Но не красоту могучей водной стихии видел Кайер. А горный склон, куда он падал, возник в его сознании. Удар, сминающий кости, ошмётки плоти… Он упал, срубив свои крылья, со страшной высоты. И то ли удар был внезапным, то ли от его предсмертной агонии всколыхнулось пространство в ущелье и ближайших горах — и каменная лавина сошла вниз, разбивая и так уже искорёженные останки от тела…
Кайер поёжился, вспомнив падение и свою недавнюю смерть.
Но, увы, в этом теле он был почти бессмертным. Тело было разбито всмятку, но всё же со временем восстановилось, там, под завалом. А потом он сшиб лежавшие на нём камни — и освободился.
И было неясно ему сейчас, хорошо ли быть почти бессмертным, которому не страшно ни падение с высоты, ни каменная лавина или же лучше быть обычным смертным, для которого уже одно бы падение стало смертельным? Потому что он снова вспомнил.
Вспомнил, как он попал в этот, чужой ему мир, как несколько тысячелетий пытался достать его бога, сбить с мерзавца спесь, отплатить ему за мерзкий подарок, обернувшийся тюрьмой и адом на несколько тысяч лет.