Тело всё ещё болело: даже бессмертному больно от паденья с высоты и сошедшей каменной лавины. Или почти бессмертному? Вот хранители могут сколько-то восстановляться от серьёзных ран, но другие хранители вполне могут убить их. А впрочем, это перестало уже его волновать.
— Проводишь? — тепло улыбнулся ему белокрылый, обрадовавшись его компании.
Странное чувство, когда ты кому-то оказываешься нужен. Хотя бы одному.
Кайер сильно ткнул парня в плечо кулаком.
— Так тебе легче? — серьёзно спросил тот, — Или ты всё ещё злишься, что я пытался ударить тебя в спину?
От затрещины, впрочем, уклонился, так как уже ожидал какой-то подлости.
— Я пойду с тобой, — улыбнувшись, сказал Кайер.
— А, да, ты же белокрылый…
— Нет, я просто пойду с тобой. Где бы ты ни был.
— Примешь меня своим Старейшиной? — растерялся Благ, — Зачем? Ты же сильнее и мудрее меня! И таким, своевольным, ты мне как раз и понравился.
— Если ты сделаешь какую-нибудь глупость, я с чистой совестью вмажу тебе.
— В подчинённые ты не годишься, — фыркнул белокрылый.
— Ну, извини, — мужчина насмешливо развёл руки в стороны, — Но я могу составить тебе компанию. Когда ты снова будешь кидать в воду камни. Хотя я так и не понял, зачем?
— Тогда… — голубые глаза Блага как будто озарились светом, да и лицо его как-то преобразилось, просветлело от тихой, тёплой, настоящей радости, — Тогда ты станешь моим другом, Кайер? Я, правда, не умею дружить, поэтому ты мог бы стать первым другом в моей жизни.
— Я тоже не умею дружить, уж извини, — усмехнулся Кайер, — Мы ещё посмотрим, из кого друг получится похуже!
Они какое-то время серьёзно смотрели друг другу в глаза, потом расхохотались.
В тот день умер Франциск, сын чужого мира. В тот день родился заново Кайер. Этот проклятый мир стал ему родным, потому что именно здесь он обрёл своего первого друга. И он больше не был один. Он мог бы подружиться и с богом этого мира, если б тот захотел… если б тот захотел… да и где его теперь носило, непонятно… Так что рядом с Благом теперь будет идти по жизни Кайер.
История 24 — Инквизитор двух миров
Благ спал. Тихо и безмятежно. Во сне он забыл про нынешние свои заботы.
Кайер вышел из темноты, легко преодолев пространство между его личным островом, огороженным от мира, и домом Старейшины Белой земли. Бесшумно подошёл к кровати спящего. И какое-то время стоял рядом, грустно смотря на него.
Старейшина вдруг раскрыл глаза, резко сел, повернулся туда, где прятался нежданный гость. Глаза Блага засветились, освещая всю просторную спальню. Впрочем, стоящий у его постели и не пытался спрятаться. Какое-то время они смотрели друг другу в глаза. Ни один не пытался напасть. Потом, скосив взгляд, Кайер заметил на стене у кровати в подставках два меча. И жезл. Его жезл.
— Ты хранишь моё оружие?
— Ты мне снишься или я вижу тебя наяву? — нахмурился Благ.
— Наверное, снюсь, — незваный гость вздохнул, — Сам посуди: я умер на твоих глазах. А потом, когда вернулся парень, чем-то похожий на меня, он похитил Кэррис и грозился её убить. Зачем ему наяву и так спокойно приходить к тебе? Ты же не станешь спокойно разговаривать с ним, верно?
Долгий миг. Только миг, но им он казался вечностью. Немой вопрос в одних глазах и в глазах напротив.
— Вряд ли бы Кайер после этой выходки пришёл ко мне наяву, — вздохнул Благ.
Сел, согнув ноги, уткнулся подбородком себе в колени, а взгляд его не отрывался от лица ночного гостя.
— Тогда зачем ты пришёл ко мне во сне?
— Разве снам нужно какое-то особое объяснение или разрешение, чтобы прийти?
Они ещё долго молча смотрели друг другу в глаза. Потом свет из глаз Старейшины погас.
— Я не хочу видеть лицо друга, который меня предал.
— Я бы тоже не хотел меня видеть на твоём месте, — глухо отозвался Кайер из темноты.
— Только…
— Только?
— Сядь со мной рядом. Посиди немного.
— Это бессмысленно! — усмехнулся Кайер из темноты.
— Но это всего лишь сон. А я… — голос Блага дрогнул, — Я по тебе скучал.
— Я так внезапно умер тогда, — глухо сказал его давнишний спутник.
Старейшина напряжённо вслушивался в темноту, не пытаясь как-то его увидеть. Чувствовал, как волнуется пространство от его волнения. А потом лёгкие шаги к его кровати. Они замерли. И вот, снова…