Потом отлепилась от него — он не удерживал меня — огляделась. Поняла, что сижу в его спальне, на его кровати. Вот, те же большие окна на стенах, много окон.
Заглянула Благу в глаза:
— Скажи, это сюда приходил Кайер, чтобы попрощаться с тобой? Ты ещё подумал, что это сон? И потому сказал, мол, ты рад, что он тебе приснился, а то бы вы не смогли так дружно поговорить наяву, поскольку он похитил Кэррис?
Бредово было спрашивать об этом, да ещё вот так, сходу.
Но Благ растерялся. Неужели, не примерещилось? И всё из того видения и вправду было?
Помедлив, Благ кивнул. Уточнил:
— Тебе сейчас это приснилось?
— Ага.
Голос, знакомый голос, звучал как будто бы рядом:
«Что-то я не понял. Он же её похитил и грозил убить? А вы дружно говорили. И при этом, ты нас с Тайаэллом просил напасть на него?! Может, объяснишься?»
Проворчала:
— Гаад, выходи! Где ты тут?! Хватит шептаться за моей спиной!
Зашуршало что-то неподалёку от нас, в комнате. Резко развернулась.
Из кресла за кроватью поднялся мой отец. Оказывается, он всё время был тут! Правда, не кинулся ко мне, когда я очнулась. Это как-то обидно. Ему что, наплевать на меня?
— Значит, ты подслушивала нас? И это твой голос мы слышали? — Старейшина чернокрылых нахмурился, — Почему ты постоянно суёшь свой нос в чужие дела, девочка?
— А почему ты постоянно что-то скрываешь от меня? — мрачно взглянула и на хозяина Белой земли, — И ты тоже! Это нечестно: скрывать от меня самое важное!
— Я ведь… Не я привёл Кирилла! То есть, Кайера.
— Странно, не думал, что новой Посланницей Небес будет ребёнок, — растерянно сказал Благ.
Мрачно дёрнула светловолосого за волосы — они у него были достаточно длинными для этого, да и рядом сидел, так что могла дотянуться.
— Ты мне лучше кое-что другое скажи, Благ!
— Что тебе, неуёмное дитя? — мгновение — и он сидит уже с другой стороны кровати, чтобы моя рука не могла дотянуться до его волос.
Встала на кровати, руки в бока упёрла и возопила:
— Ты пошто всем голову морочишь, Кьякью?!
— Э… что? — недоумённо моргнул белокрылый.
— Почему ты снова зовёшь его этим именем? — заинтересовался Гаад, подошёл к ам поближе.
Мрачно села, скрестила руки на груди.
— Ну, не Кьякью, так Киа! Так ведь его зовут?
— Его зовут Благ, — исправил меня отец.
Точнее, думал, будто сообщает мне истину. Но я правду и без них знаю! И, кстати, в отличие от папы, уж я-то знаю!
Благ выглядел недоумённым. Уу, враль! Ещё почище, чем я!
— Я тебя знаю, — сказала недовольно, — Ты — не Благ. Точнее, тебя сейчас зовут Благом, но в тебе живёт душа Киа, Стража Небес.
— Э… что?! — Гаад вцепился в спинку кровати — ноги его уже держали с трудом, _ Да не может он быть Стражем Небес! Страж бы не стал делать столько… столько дерьма!
— А ещё в тебе душа Кьякью, Творца этого мира, — продолжила я, мрачно смотря на Старейшину Белой земли.
— Ч… что?! Надя, что за бред ты несёшь?!
Папа был в таком шоке, что было жалко на него смотреть. И приятно. А то что он на меня ворчал?
Благ задумчиво смотрел на меня, впрочем, совсем недолго. Потом поднялся с кровати, отступил от неё на несколько шагов, так, чтобы быть видным и мне, и Гааду. Улыбнулся, проводя ладонью от макушки и до груди. Когда ладонь его соскользнула с лица, на нас уже смотрел другой человек. Точнее, на нас смотрел бог этого мира.
Кьякью было лет семнадцать на вид. Карие серьёзные глаза, тёмные, почти чёрные, вьющиеся волосы, собранные в «хвост» на затылке. Четыре тонких пряди были заплетены в косички: две уходили в «хвост», две просто свисали на грудь — и концы свисающих на грудь были перевязаны кожаными ремешками, на которых болтались мелкие клыки. Поверх его одежды, сшитой из неровных кусков шкур, был кожаный шнурок с большим клыком какого-то хищника. На верхней одежде, на подоле, тонкими кожаными шнурками был вышит свернувшийся змей. Кожаные штаны. Босые ноги. Впрочем, через миг на них появились сандалии вроде тех, которые я видела на ком-то из местных в одном из здешних городов. Ветер, залетевший в окно, встревожил его волосы и взметнул старый кожаный плащ — и я успела заметить, что на том сзади тоже был вышит змей.
Творец чужого мира задумчиво смотрел на меня, поигрывая клыком, висевшим на груди. Почему-то именно на меня, а не на моего отца.
Невольно сделала шаг вперёд, к Кьякью. Ещё один шаг. И ещё. Впрочем, совсем близко подходить не стала, так как так бы пришлось совсем задирать голову, чтобы смотреть ему в глаза. Но было в нём что-то такое, что неудержимо влекло меня к нему.