Я очнулась на чьих-то коленях. Чья-то рука ласково гладила меня по волосам.
— Экий ты докучливый мальчишка! — устало сказал кто-то.
Голос молодой и знакомый…
Вскочила с его колен и расшиблась бы об пол, не подхвати он меня за ворот. Извернулась, чтобы взглянуть на него.
Молодой полуазиат внимательно смотрел на меня… Заботливо… Почему-то он заботливо смотрел на меня… Старейшина чёрных хранителей… Гаад… Мой папа… Папа назвал меня… мальчишкой?
Гаад рывком поднял меня… И когда я стала такой маленькой? И отнёс к большому ведру с водой. Приказал, отпуская и протягивая мне с низкой скамейки большое полотенце
— На, умойся!
Я недоумённо посмотрела на воду… На криво обрезанные встрёпанные волосы, из-за которых походила на мальчишку, на моё жутко зарёванное лицо… На моё обычное лицо… На полотняные чёрные штаны и рубашку, на кожаную чёрную безрукавку… с вышитым саблезубым зайцем… Очень похожим на того, с маминой пижамы, только вышитого золотыми нитками и более мрачного…
— Что это? — спросила, недоумённо ткнув на саблезубого зайца на отражении в ведре.
— Свою одежду не узнаёшь? — Гаад нахмурился.
— Мою? — растерянно посмотрела в очертания зайца, всё яснее проступающие на успокаивающейся воде, потом посмотрела на свою грудь, увидела ту же одёжку, что и на моём отражении, — У кого-то явно есть хорошее чувство юмора… Кто меня в это одел?
— Ты бежал по лесу, плача, в этой же самой одежде.
Ой-ё!
— Вот блин! — сказала я, опускаясь на пол.
— Кто тут блины без меня ест? — в комнату заглянул Карст.
— Да этот мальчишка так ругается! — Гаад смотрел на меня.
Как-то слишком уж задумчиво смотрел… Может, ну его, обещание, данное маме? Подожду до новой возможности поговорить с ним… если она будет, эта возможность… а если нет, мама сильно расстроится…
— Карст, приготовь что-нибудь съедобное. Кажется, наш гость голодный, — отец улыбнулся.
— Счас сделаем! — и рыжий тут же исчез.
А мой живот предательски заурчал, выдав с головой все мои скрытые намерения.
— Не волнуйся, в этом доме тебя никто не обидит, — добавил Гаад, не сводя с меня пристального взгляда.
Мрачно спросила, почёсывая бровь:
— А этот дом находится на Чёрной земле?
— Представь себе! А я тут чёрный хранитель… и что, будешь меня убивать после моего признания? — грустная улыбка.
— Да я знаю, кто ты! — отмахиваюсь, — И что ты совсем не страшный.
— Это я-то не страшный? — он прикинулся удивлённым.
— Ваще не страшный, — мне так мама говорила. Она почему-то в это верит, хотя и говорила, что папа был суров с опасными людьми и белокрылыми.
— Большая часть жителей нашего мира с тобой не согласятся.
— Мне начихать на их мнение! — хотелось сказать что-нибудь посмачнее, но под его взглядом как-то вдруг смутилась и выразилась полегче.
— Откуда ты вообще взялся? — усмешка, — Такой невоспитанный потомок воинственного и могущественного народа?
Блин, он меня запомнил! Или это противная вышивка с саблезубым кроликом виновата? Или после моего первого визита в этот мир прошло совсем немного времени?
Проворчала:
— Это ты виноват! — и натолкнувшись на его недоумённый взгляд, уточнила, — В том, что я такая невоспитанная.
— Гаад, тебе Благ уже говорил?..
На подоконнике сидел Тайаелл. На меня он взглянул, но, кажись, не признал. И к лучшему, что моё тело стало прежним.
— Тай, прикинь, вот этот юнец меня обвиняет, что из-за моей персоны он такой хам! — осклабившись, Гаад указал на меня пальцем.
— Мальчишкой можешь заняться и потом. У Блага кошмар какой-то творится.
Гаад тяжело вздохнул:
— Что ещё может твориться в моей кошмарной жизни кроме кошмаров?
— У наших серьёзная проблема.
Тайаелл спрыгнул с подоконника.
— То есть, у белых. Всё никак не отвыкну считать себя жителем Белой земли… Так вот, у него там все на ушах стоят. Девушка, новенькая, пропала. А парень — Старейшина их в одном городе нашёл — тот вообще дерзнул похитить Кэррис.
— Ну, сестра Блага многим кажется соблазнительной, и сама она не прочь поиграть, — спокойно заметил Гаад.