Долго и мрачно молчала. Потом, насупившись, спросила:
— Скажи честно: тебя ещё что-нибудь волнует, кроме блага этого мира? Неужели, тебе ничто не дорого кроме него? Ничто не интересно?
На миг показалось, что падаю в бездну в чёрных глазах…
— У меня была звезда, ради света которой я жил несколько сотен лет, — с горечью признался он, — Однажды я обрёл её, но слишком поздно понял это. И потерял. Теперь у меня не осталось ничего кроме этого мира и моих обязанностей чёрного хранителя и чёрного Старейшины.
— Я так смотрю, вы ещё долго будете собираться на разговор, — влез Карст, — Давайте хоть поедим сначала. Я как раз обед приготовил.
— Так много! — ахнула я, увидев стол, заставленный кушаньями.
— Да порою не знаешь, кого и когда в дом занесёт, — усмешка.
— А… — смущённо потупилась.
— Что? — уточнил рыжий.
— А если… если однажды мы станем врагами? Вы же даже не знаете, кто я и для чего тут. Вдруг окажется, что вы врага тут кормите?
— Да было такое дело… — вздох, — Тут сложно понять, кто будет другом и союзником, а кто — врагом, — поварёшка указала в сторону Тайаелла, — Вот, ярчайший образец. И года не прошло ещё, как были заклятыми врагами и бились не на жизнь, а насмерть. А теперь сей парень живёт у нас в доме и нас же объедает. Ещё и красные перья отрастил!
— Я уж промолчу про некоторых белокрылых, которые обитают в логове Тьмы… — завёлся краснокрылый.
— Давайте не будем об этом? — тихо и устало произнёс Гаад, — Тайаелл, успокойся. А то ещё полиняешь. И давайте, действительно, перекусим. У меня такое ощущение, что это будет длинный день.
Уже успела прилично набить себе живот, как вдруг меня осенило:
— А это… какой сегодня год? Какой эпохи?
Они недоумённо переглянулись. И назвали. Смущённо почесала голову. Названия единиц измерения были все сплошь незнакомые, но… Что-то отчасти было очень знакомое в этом. Очень похоже на те слова, которые называла мама. А, точно! Она ж ещё говорила о политической обстановке! Но не опасно ли мне показывать, насколько я в курсе? Эх, спросить или смолчать? А, ладно, спрошу в каком-нибудь городе, у незнакомых. У меня такое мутное ощущение, будто с временем какая-то тёмная история… И мне ещё посоветовали верить своим ощущениям, эх…
— А ты знаешь про наше летоисчисление? — внимательный взгляд Старейшины опять вызвал стойкие ассоциации со словом «рентген».
— У вас слова другие… Любопытно!
— А у вас какой год? — ложка отца замерла, будучи недонесённой до рта на какие-то пару сантиметров.
— Две тысячи пятнадцатый от Рождества Христова.
Ложка выпала и со смачным всплеском утонула в тарелке, разбрызгивая бульон овощного супа на всех окружающих. Мне в глаз залетело так, что едва проморгалась.
— Десять лет прошло… — задумчивый взгляд на меня, — Странно. Целых десять лет…
— Так… из того мира уже кто-то приходил? — заинтересовался Тайаелл.
— Кария, — как-то грустно выдохнул Гаад. — И, кажется, ещё кто-то был, — он нахмурился, пытаясь вспомнить.
— Кария?!
— Последняя Посланница?! — краснокрылый и повар оживились
— Так она… оттуда? — Карст как-то уж очень внимательно посмотрел на меня. Потом — На Гаада. И опять на меня.
— О, так мы сможем что-то узнать о Карии! — ликовал Тайаелл.
— Она в своём мире была из обычных людей, — грустно уточнил Старейшина, — Навряд ли этой девочке что-то о ней известно. Тем более, у наших миров разрыв во времени.
Испуганно уточнила:
— Большая разница?
Подумав, он уныло ответил:
— Похоже, что у вас прошло десять лет, а у нас — десять дней.
Чашка выпала из моих рук, расплескав фруктово-ягодный морс по лицам и одежде хранителей.
У нас прошло почти десять лет, а у них… только десять дней?! И… и как же я теперь отцу расскажу про себя? Ну, привет, папаша, там дней десять назад у тебя с моей мамой что-то было, и вот тебе я — почти взрослый уже человек и ваша дочка по совместительству! Я бы на его месте не поверила, что явившийся через полторы недели ребёнок уже примерно десяти лет — это мой собственный. К тому же… разница во времени… Разрыв между двумя мирами… И как я вообще умудрилась появится на свет?! А, точно, мама, кажется, что-то такое уточняла: она была в больнице на операции… И прямо с операционного стола вдруг попала в папин мир! Там у неё тело было схожее, но здоровое — она не сразу даже обнаружила, что с сердцем что-то не то — так естественен было его здоровый ритм. И в этом мире у них была ночь с моим отцом… А в её мире я родилась не сразу… Вообще, беременность у неё проявилась через несколько месяцев после операции. То ли сказалась разница во времени, то ли разрыв большой между двумя мирами, то ли… у меня был ничтожно мал шанс родиться?.. И когда я выдержала битву за жизнь, тогда только и проявилась в мамином теле? Прошло дольше девяти месяцев там…Так, что-то я уже запуталась во времени… Но моя жизнь… моя жизнь! Это что, получается, вот этот разрыв между двумя мирами — он проявился внутри меня? Или…он мне однажды как-то аукнется? И… и, наверное, во мне есть что-то от обоих миров… Поверить не могу: я — ребёнок двух разных параллельных или, даже, далёких друг от друга миров! Не дочь двух народов, нет, я — дочь двух разных миров! Ужас! Волосы дыбом встают!