"Какая разница, где будет мой шалаш? — вздохнула как-то дочь брата моего отца, — Это случалось раньше, и будет случаться впредь. Не мы первые, не мы последние"
И мы шли… шли, подгоняемые грозными окриками чужих воинов… шли и иногда падали, чтобы остаться на дороге, когда остальные пройдут вперёд… Кто-то станет матерью чужих воинов, а кто-то — едой для зверей… Так было раньше и, казалось, так будет долго… Пока люди не убьют всех зверей и не умрут от голода… или пока звери не убьют всех людей… Но, может, это случится ещё не скоро… Люди борются… и звери борются… Так устроен мир… так было… долго…
Иногда мы смотрели на сына чужого вождя… Он всё ругался… Он старался идти ровно и гордо поднимать голову, сколько его ни били… Из него бы вырос достойный воин… сильный мужчина… Жаль, его всё равно убьют… Или он не дойдёт, обессилев от побоев и ран… Упадёт однажды… и останется где-то сзади на дороге… И тогда его племя не посрамят ещё больше, чем уже осрамили… Я уже запуталась, кто из незнакомых мне девочек из его племени, а кто — из чужих: многие смотрели на него сочувственно, восхищаясь его гордостью и смелостью… Многие смотрели, но никто не решился подойти… Иногда я думала, что этот мир жесток… Если бы его племя пришло к нашему с дарами, за жёнами… Если бы он был среди молодых воинов… Если бы он выбрал меня уйти с ним… Я… я бы ушла… лучше, когда есть свой шалаш в родном племени, но… с ним бы я ушла…
Дорога была длинная… длинная-длинная… Вся моя прежняя жизнь растворилась в этой дороге… Уже реже вспоминался родной шалаш… мать… отец… День, когда отец не вернулся с охоты… Шаман, который говорил, что его духи сильны, хотя они его и нас не защитили… Правда, он мне рассказывал про травы… И теперь иногда, на рассвете или в сумерках, я рвала полезный стебель или лист и торопливо клала в рот… Может быть, именно благодаря этому я до сих пор ещё шла… Иногда разгребала землю и ела коренья, почти не отряхивая, так была голодна… Порой девочки из моего и чужого племени брали у меня что-то… Иногда отбирали, избив… Но некоторые боялись есть незнакомую пищу… И часть из них осталась на дороге… Порой я замечала, что воины как-то переглядываются, смотря, как я торопливо жую какую-нибудь траву…
"Ты разбираешься в травах?" — как-то уж очень мрачно спросила девочка из чужого племени, — "За что тебе, такой невзрачной, такая удача? Если тебя возьмёт в свой шалаш их травница или их шаман в жёны, то к тебе будет особое отношение!" — и ударила меня по лицу. Я упала. И несколько девочек, наших и чужих, били меня. За то, что я что-то знала о травах, а они — нет…
Они долго били меня, вымещая злость… Они слабли, потому били не так сильно, как могли… Я злилась… я хотела задушить ту девчонку, из-за которой они все срывали на мне злость… и воины смотрели на нас спокойно… К утру меня оставили в покое… я плакала, съёжившись, стараясь не проронить ни единого звука… А вскоре наши мучители велели подниматься и идти… И опять потянулась дорога… через лес… через долину… Вечером та жестокая девчонка упала и больше не поднялась… Если бы она не била меня с такой злостью, у неё могло хватить сил, чтобы идти вперёд… Но она так кричала и так била меня, что сил у неё не осталось уже к вечеру… Иногда я вспоминала её со злостью, иногда мне было всё равно…
Вечером у меня не хватило сил, чтобы взять немного еды, когда часть воинов вернулась с охоты, и стала делить тушки убитых зверей… Сегодня добычи было мало, значит, пленникам достанется ещё меньше. И они будут ещё яростней есть и отбирать еду друг у друга… Кроме того сына побеждённого вождя… Тот почему-то редко отбирал еду у нас… Может, он не хотел доходить до стоянки наших мучителей? Ведь его там ждали новая боль и смерть… И я решила просто поспать… так сил будет больше… Утром опять поем травы и кореньев… если найду съедобные…
А сыну вождя еду в тот день не дали. Потому что он в дороге слишком много ругался на чужих воинов. И он мрачно сел, отвернувшись от пленниц, жадно поглощающих еду. Он смотрел на небо. Кажется, он любил смотреть на небо. По ночам, просыпаясь, я часто видела силуэт его, сидящего и поднявшего голову к небу… Я даже завидовала ему: у него были его любимые звёзды, какая-то радость в этом жутком пути, а у меня ничего не было… кроме съедобных трав и корений… всё-таки не зря, быть может, я несколько лет назад, будучи ещё совсем малюткой, решилась заговорить со старым шаманом… Или всё-таки зря? Его духи не защитили наше племя! И, быть может, легче бы было не есть этих трав, кореньев, листьев, а просто остаться на дороге… Как там будет, в чужом племени, когда мы дотуда дойдём? Если дойдём… И я не хочу смотреть, как будут убивать и мучить сына поверженного вождя…