Он прикрыл глаза, но всё же чётко видел их, стоявших у окна и смотрящих — она на закат, а он — на неё. Чернокрылого хранителя Равновесия и Посланницу Небес. В этот раз Посланница была очень юна и незатейливой внешности, но вот её глаза…
Вздрогнув, он, вскочил, повернулся в том направлении, где были они, посмотрел… он видел их двоих и зажмурившись, и смотря с открытыми глазами… он видел её улыбку, её взгляд… её глаза манили его… как бездонный колодец… как звёздное небо… звёздное небо над чужим миром… миром, чуждым этому миру… над миром его родным… о котором осталась только память, да клык хищного зверя, убитого в мире том на его первой охоте, давным-давно…
Её глаза манили… накрыв рукою память о прошлом и о звере родного мира, судорожно сжав подвеску, которую тысячелетиями хранил, он замедлил биение собственного сердца… и через мгновение он уже был там…
Он смотрел на неё из тела Камилла… чернокрылого хранителя Равновесия… он смотрел на неё глазами Камилла, ловил каждый звук её дыхания его ушами…
Творец этого мира стоял подле девушки из чужого мира и, замерев, смотрел на неё… Он смотрел на неё, на её грустную улыбку, с которой она приветствовала роскошные краски заката… и почему-то от её грусти ему становилось грустно… безумно грустно… и ещё в её глазах ему как будто привиделось звёздное небо другого мира… мира родного для него… хотя… этот мир, сотворённый из света его искры, переплетённого со светом отзывчивых и гостеприимных звёзд, мир, родившийся из его мечты, ставшей его мечтою вслед за её мечтой… Он смотрел на юную гостью из чужого мира и почему-то так ярко и отчётливо — впервые за долгое время, прошедшее с того дня и стёршее часть красок его воспоминаний — он вспоминал её…
Из пламени её сердца началась та мечта. Из пламени мечты и звёздного света началась та тропа… Он ради неё сотворил весь этот мир! Мир, в котором люди смогут летать и жить мирно… Мир, где будет вдосталь хватать еды для всех… Он думал, что люди будут жить мирно и дружно всё время, но люди слишком рано отдали сердца и умы свои Тьме… но что поделать? Он сотворил этот мир из Света и Тьмы, из своей любви к ней… Люди потеряли Равновесие душ и выбрали Тьму… они слишком часто выбирали её… Он пытался их научить… он столько времени потерял, уча своих неразумных детей! И хотя в новом мире время летело намного быстрее — он так захотел, чтобы успеть достаточно украсить мир к её приходу — в том мире время тоже текло… И когда Кьякью вернулся в мир родной, за ней, он не нашёл её… ту, ради которой сотворил целый мир… мир её мечты… Он слишком увлёкся творчеством, а в её мире время бежало неумолимо… она умерла… и умерла красота его жизни… стал ненужным сотворённый им мир, стала ненужной их сбывшаяся мечта…
Он пытался сотворить в этом мире девушку как она… но чувствовал, что каждая из них — не то, они были чужими ему… только похожие, только похожие внешне… он пытался уйти в родной мир, но там у него не было особых сил… там его никто не ждал… А люди из его сотворённого мира продолжали совершать ошибки, и он возвращался, пытаясь их научить… пока ему не надоело… потом он попытался сам родиться в сотворённом им мире… обычным человеком… одарённым хранителем… он пытался стереть себе память, но ничто не помогало ему надолго!
А теперь Кьякью, Творец этого мира, воин из племени Зелёного змея мира чужого, стоял напротив юной девушки из другого мира и молчал. Почему-то рядом с ней ему так ярко вспомнилась та юная девушка… а ведь он… даже имени её не узнал! Так недолго они были вдвоём…
Эррия — в родном мире её звали Эллой — вдруг вздрогнула и посмотрела на него, заметив его присутствие… ему почему-то подумалось, что она увидела не Камилла, а его…
— Ты… кто? — спросила она растерянно, — Откуда ты взялся? Куда исчез Камилл?
Кьякью промолчал… он ведь и не обязан ей отвечать и… хотя её глаза так манят его, это всё-таки не она… не та юная травница, дерзнувшая остаться с ним, пленённым сыном вождя уничтоженного племени… совсем не она… они ведь и не знакомы! Совсем не похожи…
Надо уйти… память ей стереть вряд ли сможет: она дочь другого мира… но если молча исчезнуть, позволив своей частичке, одному из его воплощений, Камиллу, вернуться, то, может, она подумает, что просто примерещилось…
— Постой! — встрепенулась она, словно прочтя его мысли, — Я хотела спросить, кто ты? Как тебя зовут? Почему ты вдруг здесь появился? Почему так грустно смотришь на меня? Твои глаза…