Отец ждал конкретного признания, это было ясно сразу, поэтому вполне честно, в двух словах Алекса выложила ему о вчерашнем инциденте, случившимся с ней и другом Димкой. Она рассказала ему, что, во время испытания автолёта, подаренного ей отцом по случаю победы, они были захвачены патрульной полицией в запретной зоне погодной установки. В головокружительной погоне, их уже почти пленили, но неожиданно у здания департамента полиции, отпустили, заручившись, лишь лёгким порицанием. Подробность о том, что автолёт после испытаний остался "слегка помятым", она предусмотрительно опустила. Закончив, Алекса вызывающе взглянула на него, пытаясь, издали предугадать его реакцию, но он молчал.
Он не понимал одного, почему она, его дочь делает буквально всё, чтобы выставить его перед всей страной в роли слабака, не способного совладать с собственным ребёнком? А, то, что она делает это нарочно, он не сомневался. Но, зачем? Почему? Почему он совсем не понимает её, а она не горит желанием понять его. Ведь было же у неё детство, когда они вдвоём были почти неразлучны, когда он появлялся с ней везде и всюду, как она была счастлива, и непосредственна, как проводили они время в бесконечных играх, понимая друг друга с полуслова. Куда делось всё это? Джон не знал, что и говорить. Он чувствовал, что её необузданный характер, это отражение характера Альберта, но Альберта он хотя бы понимал. Его патриотические стремления были близки Джону, другое дело, Алекса? Последние несколько лет, она просто измывалась над ним, либо она делала блестящие успехи в учёбе, либо тащилась в отстающих, а иногда, например, как сейчас она делала такие вещи, которых он не понимал вовсе. Джон заметил, как она поскучнела, и через силу выдавил:
- Дочь, - помолчал, и добавил, - чего ты хочешь?
Немного подумав и, смахнув с поверхности стола невидимую пылинку, она беспечно ответила:
- Скоро лето. Хочется новых впечатлений.
Джон прищурился, но смолчал.
- Было бы здорово, - продолжала она, - пуститься в путешествие вокруг земли на своём собственном автолёте. И чтобы никакие границы тебе не помешали. Так можно и до самих островов Эдемии добраться. Интересно, какая там сейчас погода?
- Прекрати! - Джон вскочил с места, и Алекса, опустив глаза, ссутулилась.
- Взгляни на своих друзей, ну, неужели ты не видишь, как твои подруги с головой ушли в медицину, Пётр с лёгкостью разбирает системы связи, и это помимо того, что он закончил УВС. У Дмитрия своя автошкола, что ты умеешь делать, скажи, мисс "Неумейка"? Что интересует тебя, кроме полётов во сне и наяву?
- Ну, не знаю я, папа, - вымученно выговорила Алекса, в то время как Джон нервно бродил за её спиной.
Он не сразу сообразил, от чего это она всхлипнула, но когда увидел, что её плечи нервно задёргались, моментально бросился к ней и крепко прижал к себе.
- Не плачь, - прошептал он, - я сам во всём виноват. Я очень редко бываю с тобой. Эти дела, они никогда не заканчиваются.
- Ну, что ты, папа, - Алекса прижалась к нему ещё крепче, и тяжело вздохнула, - прости, если я чем огорчила тебя. Мне так хочется помочь тебе, хоть чем-нибудь, но что я могу, от меня одни беды, вот, если бы Альберт...
Этого не стоило ей говорить. Воспоминания об Альберте в душе Джона вызывали нестерпимую боль. Он вдруг грузно поднялся на ноги, и стремительно отправился к выходу.
- Ты права, мне нужно отдохнуть.
Он уже вышел из кабинета, когда поднялась на ноги Алекса. Её кулаки были крепко сжаты, её желанием было, укусить себя, выдрать волосы, ущипнуть и многое другое, что сделало бы ей больно. Как только она осмелилась давить на любимого ей человека таким вот диким способом? Она догнала его в дверях, и, повиснув у него на шее, как бывало в далёком детстве, поцеловала его. Потом, не поднимая глаз, развернулась и побежала к себе.
Лишь только Джон пересёк гостиную, он увидел спускающуюся с галереи Жанну. В утреннем свете, она показалась ему, какой-то одинокой и эти чувства немедленно отозвались болью в его душе.
- Жанна, - бросился он к ней, и недосказанную нежность вложил в недолгий поцелуй.
- Как я скучал, - прошептал он.
- Я тоже.
Вместе они ступили на эскалатор.