Они увидели меня, когда первая стрела нашла горло стража, запрыгнувшего в лодку. Сознание вяло усмехнулось – у Риана была стойкая привычка целить над срезом доспехов. Вторая клюнула толкавшего лодку менее удачно, он пригнулся. Выжил бы, но включились окаянные, одним огромным факелом выжигая пленника, его палачей и лодку.
Почти сразу еще одна рабыня ткнулась лицом в песок, замерла, погасив с неслышным стоном слабый изломанный фитилек своей жизни. К ней всхлипнув, наклонился подросток, теперь нити жажды тянулись к его дару. Перерезанные, они звонко лопнули, больно ударив скрученными упругими хлыстами жадных до чужой силы пауков. Пламя вокруг галеры с шелестом опало, весла под дружный рев гребцов выгнали хищный корпус на мель в несколько ударов.
Я, наконец, выпрямилась и посмотрела на окаянных. Прошедшая ночь что–то изменила во мне. Не будь тех двоих рабов, не будь спущенных с тетивы стрел, не используй я нож Риана… Но все это было, и теперь я знала очень твердо: лишать жизни страшно. Снави не созданы для этого. Но я способна и должна – иначе умрут другие. А раз так –гнев не стоит гасить. Пусть горит, даже такой темный и мучительный. Они видят меня и почти опознали, и я – одна, а их много.
Пятеро. Трое стоящих во второй линии меня не впечатлили, но первый ряд подобрался отменный. Отдельное спасибо случаю за возможность снова увидеть рожу главы Совета, твари, отправившей меня–Мейджу в Радужный. Забавно, что они задали уже знакомый нелепый вопрос.
– Ты кто?
– Для вас – солнце, – тихо усмехнулась я, выплескивая в них яркую радость тепла на коже, бьющих в глаза лучей, слепящего полуденного сияния.
Четверо беззвучно вспыхнули, раскрылись цветками огня и опали тонким пеплом. Снави так привыкли беречь жизнь, что я уверена – в давние времена не все решились даже попытаться преодолеть запрет на её отнятие. Это больнее и страшнее, чем шагнуть в бездну Радужного змея.
Мой гнев опал, как мгновенно пожравшее хвою пламя. Пятый окаянный, задавший вопрос, стоял на прежнем месте, он словно прикрылся от меня щитом из своих же окаянных соседок.
– Вот как, – улыбнулся он с явной радостью. – Это удивительно здорово. Выпив тебя, я точно стану Адептом. Сила Первого выбирает самого мощного по дару…
Не знаю, чем закончилось бы наше стояние, но моряки ждать не собирались. Четыре стрелы – в грудь и шею – оказались для претендента на место Катан–жи вполне смертельными. Привык бездарных в расчет не принимать, стоя под охраной лучников и окаянных низшего звания. Вот и поплатился, все внимание мне одной уделяя. Не думаю, что кто–то заметил, что этот мерзкий тип пытался меня задушить, используя огненный шнур. До сих пор душно и жутко, силен был и опытен. Обошлось, спасибо ребятам с галеры.
Самое время отдышаться и сделать себе зарубочку на память, он сказал что–то важное об их темном даре. Потом вспомню и разберусь, пока же надо решать неотложные вопросы. Я резко обернулась, осматривая подкрепление. Навскидку – десятка четыре очень злых и отменно обученных парней. Они молча выбирались на берег, строились, проверяли оружие. Двое старших уже шли ко мне, широко и счастливо улыбаясь.
– Архипелаг искал Говорящих с миром все эти непосильно долгие годы, – поклонился тот, кого я сочла помощником капитана. – И мы счастливы, что искали не напрасно. Это честь, приветствовать вас, госпожа.
– Спасибо, подробнее разберемся позже. Если хоть один из прибывших на берег уйдет отсюда, будут большие проблемы, – сказала я, внутренне ужасаясь смыслу слов. – Над тропой устроен дозор, туда надо посадить лучников. Веревка висит во–он там, наверху пока никого. Дорожка на запад узкая, на двух конников. В долине человек пятьдесят.
– Сделано, – кивнул один и отвернулся, негромко выкликая людей и раздавая указания.
– Ваш капитан еще жив. Мне нужен один помощник, много морской воды и отсутствие боевых действий на берегу. В долину ведет тропа, там тоже узко, больше трех человек пешком едва ли пройдут.
– Удачно, – кивнул второй. – Лекаря тебе оставлю. Хрос! С ней будешь. Воды с моря принеси.
Крепкий квадратный парень подкатился и замер рядом. Отключившись от всего лишнего, я побрела к лежащему на плоском камне умирающему. Хрос возник возле тела с невесть откуда взятым ведерком, наполненным водой. Глянул мельком на капитана.
– Крови потерял много и печень проколота. Хуже, вроде, некуда.