Я присела рядом и аккуратно провела рукой по его рубахе на груди, стирая боль, потом довольно послушала пульс. Дышать легче не стал, но сердце успокоилось, лицо снова порозовело. Пока хоть отдохнет от боли. У него сегодня лучший день за последние пару месяцев, это точно.
Солнце еще не оторвалось от горизонта, когда староста забрался в седло, Дари принял поводья смирного невысокого конька и мы углубились в лес. Иртэ стояла у кострища и махала нам вслед, тихонько глотая слезы. Агрис, точно, самое странное село в Карне. Я им так и сказала. Оба остались довольны и предложили мне подробности. Говорил Дари, староста сопел хрипло и согласно, иногда вставляя пару слов.
После того, как загубленная Рельва диким зверем рванулась в Карн, искать новое русло, окрестные поселения были смыты подчистую, а немногие выжившие устроились пережидать большую воду на самых высоких в округе холмах, оказавшихся севернее новой реки, прозванной Мутной, отрезавшей край от торных дорог. Время было неспокойное, и отсутствие соседей беженцы сочли за благо.
Постепенно люди обжились, отстроили Агрис. Непросто заработать на хлеб, а тем более с маслом, когда пухнущее год от года северное болото дышит сыростью, сгнаивая на корню посевы и огороды. Прирастить пашню за счет удобных сухих холмов запада невозможно – там окраина Дикой пущи, а это княжеские земли, корчевать никак нельзя. Про Гнилой лес на востоке вообще лучше не заикаться. Скот разводить не получалось как по причине отсутствия опыта и породы, так и из–за тех же обступающих село лесов, в которых без меры расплодились волки. Уже к третьему поколению переселенцев земледелие пришло в большой упадок, и ветшающее от бедности село стало заметно пустеть, люди подались в обжитые внутренние области страны.
Тут бы холмам и задичать, но вышло иначе.
Ушлый выборный староста, предок Римаха в пятом колене, благодарно поминаемый до сих пор Урмис, сельский голова, сообразил, что илла – урожденные скотники. Из этого простого утверждения он сделал выводы, приведшие Агрис к современному благоденствию.
Собрав последние сбережения с немногочисленного населения, Урмис отправился в ближайший город, куда ехали теперь и мои попутчики, в Дарс. Рабский караван он застал в пути, на дороге от восточных гор к столице, близ развилки на Дарс. Там и купил самых дешевых илла, забитых в колодки за попытки побега строптивых недокормышей.
Дождавшись, пока караван скрылся вдали, Урмис разыскал среди новоприобретенных пару ребят, достаточно свободно понимавших язык Карна. Им он изложил свои взгляды на жизнь. Голова сообщил, что в Агрисе рабы не нужны, сторожить их некому, да и кормить особо нечем. Зато нужны толковые работники, чтобы развести породное стадо. Как это сделать, какой покупать скот и как его на торгу выбирать, где пасти, как зимовать, чем спасаться от волков, – селяне не знают. Изложив все, Урмис сделал такой вывод: собираетесь домой, – скатертью дорога, держать не стану. Пойдете со мной – отработаете за год свою ничтожную цену и живите в селе, как все живут. Найдутся еще вполне крепкие брошенные избы, только чуть подновить.
Илла думали недолго. Дома их ждал голод, близкая зима обещала верную гибель, а дорогу в степь перекрывали сперва заставы карателей, а потом еще более смертоносный многодневный путь по выжженной пустыне. Все вместе, уже по общему согласию, новые жители Агриса обсудили перспективы разведения скота на северном берегу Мутной и отправились на осеннюю ярмарку покупать молодняк.
Так и стоит с тех пор село в стороне от торговых путей, прошедших другим берегом, южнее. Живет своим странным укладом. Рядом Гнилой лес, с запада нависает Дикая пуща, с севера подбирается из низин коварное болото.
Власти Карна про одинокое село вспоминают раз в год, когда получают с него положенные подати. Ради подобной мелочи сборщики отродясь ног не мочили – день только на переправу в один конец – и времени не тратили. Лет двадцать назад они подъезжали к реке, куда на лодках вывозили собранное в уплату: скот, шкуры, зерно, копчености. Теперь стало еще проще. Премудрый староста подрядился платить в городе, после осенней ярмарки, и деньгами, а не продуктами.
Так что последний раз представителя властей в Агрисе видели пять лет тому назад, когда видьи проводили очередной поиск одаренных. Три дня все смуглые илла покорно носили ошейники, а хлебосольный староста угощал нежеланных гостей и деловито покрикивал на «рабов».