Новое понимание субъектности в культуре XX в. сформировалось благодаря трудам знаменитого австрийского врача и психоаналитика З. Фрейда. Он сумел обосновать наличие в человеке трех уровней сознания («оно», «Я», «Сверх-Я») и показать механизмы взаимодействия между ними. «Оно» — это бессознательное, мир безотчетных влечений человека, где половой инстинкт дополняется инстинктом разрушения. По Фрейду, бессознательное не может постоянно контролироваться сознанием («Я») и в результате оказывается ареной конфликтов вытесненных цивилизацией запретов, т. е. «Сверх-Я». Бессознательное перевернуло классические представления о человеке как о существе, всецело контролируемом разумом. Окончательно разрушенные З. Фрейдом культурные табу высвободили взрывную энергию, отныне питающую стремление к творческой свободе, к экспрессивному личностному самовыражению, разрушающую прежние модели индивидуального поведения и художественных практик.
Поиск индивидуальности в условиях внутренней, утратившей прежние ограничения свободы становится центральной проблемой культурной рефлексии и лейтмотивом творческих исканий первой половины XX в. Его острота, напряженность и противоречивость во многом определяется противоположной тенденцией — дегуманизацией, обезличиванием социально–культурных отношений в массовом обществе. Культурно–философская мысль чрезвычайно остро ставит вопрос о решающем значении человеческой субъективности в мире, где господствует отчуждение. Эта проблема становится стержневой в одном из самых значимых направлений культурфилософской мысли первой половины XX в. — экзистенциализме, представленном в первую очередь именами немецких мыслителей М. Хайдеггера, К. Ясперса, М. Бубера, а также французских философов Г. Марселя, Ж.-П. Сартра, А. Камю.
Экзистенциализм, уходящий корнями в умонастроения XIX в., стержнем своих исследований делает тему трагедии гуманистической культуры в реалиях радикально изменившегося мира. Занимаясь анализом человеческого бытия (экзистенции), мыслители, представляющие это направление, — при всех различиях их воззрений — так или иначе стремятся ответить на вопрос о возникновении враждебных человеку форм отчуждения, в столкновении с которыми реализуется уникальность и подлинность экзистенциальной свободы.
Главное противоречие, о котором размышляют экзистенциалисты, связано с тем, что нарастающая враждебность общества, господство жестко выстроенной институциональной системы, уравнивающей человека в его обезличенном существовании, является результатом успехов социально–экономического развития, триумфального покорения природы, преобразования общественных отношений. Именно прогресс загоняет личность, утрачивающую предзаданные обществом, религией и т. д. ориентиры, некогда придававшие смысл ее существованию, в тупик. Положение экзистенциального, т. е. не желающего смириться с потерей индивидуальной свободы, субъекта воспринимается как изначально трагичное. Единственный выход — это преодоление чувства тревоги, страха («тошноты», по Ж.-П. Сартру) и существование на основе постоянного свободного выбора, позволяющего принимать собственные решения, формировать индивидуальную модель поведения, выходить за пределы обыденности, на уровень подлинной экзистенции. Так, Ж.-П. Сартр, наиболее глубоко разработавший проблему индивидуальной свободы, утверждает, что гуманистические ценности создаются каждым индивидом для себя. Они являются результатом его личных действий, которые и составляют смысл существования в мире. Отсюда следует важнейший вывод: человек — не просто субъект культуры, это источник культурного творчества и постоянного самообновления культуры. Бытие в целом зависит от индивидуальных духовных способностей каждого человека и возможностей его самореализации. Свободная деятельность экзистенциального субъекта — основа развития культуры.
Экзистенциализм как мировоззрение был наиболее глубоким выражением духовного состояния западной цивилизации первой половины XX в. В нем, как в зеркале, отразились как важнейшие направления поисков культурного сознания эпохи, так и основные особенности развития культуры в целом. Массовая, несущая дегуманизацию и деиндивидуализацию культура, с одной стороны, — личностное видение и творческое самосознание, с другой, — именно эти измерения культурного пространства формируют основные векторы культурной динамики времени.