— На свое место? — пошутил Равиль.
Хангильдин, обидевшись, ушел за кульман.
Равиль быстро вник в новое дело. Им приносили проекты технологической обвязки, которые они должны были разбить на отдельные узлы, вычертить их как можно проще и сдать в цех сборщикам. Хангильдин, видимо, не всегда до конца вникал в чертежи — часто приходили бригадиры и, потрясая его эскизами, ругались. Узлы при сборке не стыковались в нужных местах, и раздосадованные бригадиры кричали Хангильдину: «Куда же ты смотрел, когда малевал эскиз, на узле живого места нет от переделок. Как теперь его сдавать монтажникам?»
— Не может быть, — решительно возражал Хангильдин. — Я от проекта на грамм не отошел.
— Пойдем в цех, — звали рабочие. — Сам поглядишь на свою работу.
— Нечего мне туда ходить, — упирался Хангильдин. — Чего я там не видел?
— Кто будет за переделки отвечать? — потеряв терпение, спрашивали рабочие.
— Вы! — храбро отвечал Хангильдин. — Эскизы надо читать разув глаза и раздвинув прическу.
— Пошли вниз, — тащили Хангильдина. — Разуешь свои глаза, раздвинешь прическу и поглядишь, чего натворил.
Хангильдин с великой неохотой уходил в цех, вскоре возвращался, потный, сердитый, шумно открывал сейф и клял во все горло перипетии судьбы и рабочих, что собирают узлы по его эскизам «на веру» и при этом вовсе не хотят «шурупить мозгами». А он, Хангильдин, живой человек и имеет право на ошибки. «Не ошибается тот, кто не работает!» — восклицал Хангильдин и, несколько успокоенный, задвигал ногой дверцу сейфа.
Равиль с удовольствием взялся за новую работу. Желудок его на время отпустил, видно, из-за спокойной, физически ненапряженной работы. Равиль изучал чертежи и часто качал головой, удивляясь проектировщикам, что умудрялись простенький узел преподнести в сложном и громоздком виде и вдобавок допускали массу неточностей. Хангильдин, зачастую сам не понимая этого, машинально повторял ошибки в эскизах, добавлял свои, и рабочие теряли много времени на переделки.
— Металла сколько расходуется, — сокрушался Равиль. — Дефицитных труб… Вот тут можно предусмотреть тонкий стальной лист под основание трубы, а они убухали целую броневую плиту. И какие хитроумные решения придумывают там, где должно быть просто. Это все равно что от нас в Москву ехать через Владивосток.
— Кто проектирует-то? — подхватывал Хангильдин из-за своего стола. — Девчушки, что вчера пооканчивали институты. Производства не видели, не знают, да оно их и не интересует. Что у них в голове? Красивые мужики да тряпки. Вот и лепят на ватмане, что в голову взбредет им между двумя стаканами чая.
…Равиль вычерчивал узлы так, что сборка их отнимала у рабочих как можно меньше времени. Некоторые сложные места он вычерчивал для наглядности отдельно, в пространственном изображении. В бригаде он видел, как часто рабочие ломают голову над трудными эскизами.
Равиль сдал свою первую разработку сборщикам и с беспокойством стал ждать результата. Бригадир не приходил, и он, заволновавшись, спустился в цех. Его узел стоял готовый, в хитроумном сплетении труб, с привернутыми на болтах задвижками и клапанами.
Равиль подошел к рабочим и спросил бригадира:
— Претензий нет? Подошло?
— Как в аптеке! — весело ответил тот. — Прямо не верится, что сдадим заказчику с ходу, без переделок. — Бригадир шагнул к узлу вплотную и поманил Равиля. — Вот в этом месте предохранительный клапан не умещался. Ну, думаем, дал все-таки новенький промашку. Потом стали сверять размеры с эскизом: оказалось, сами напортачили.
Бригадир полез в карман, достал сигареты и протянул Равилю.
— Спасибо, не курю, — отказался тот.
Бригадир дружелюбно толкнул Равиля:
— Где так насобачился чертежи разрабатывать?
— Есть небольшой опыт, — засмеялся Равиль и пошел к себе наверх. Он еще слышал, как бригадир спрашивал мастера: — Отчество его как будет? Нельзя же так: Равиль да Равиль.
Теперь бригадиры стали пытаться, каждый по-своему, всучить свои заказы на разработку именно Равилю. Хангильдин быстро понял, что его услуг избегают, но не стал переживать. У него появилось больше времени заглядывать в сейф. Новенький с удовольствием брался за самые сложные разработки, и Хангильдин незаметно для себя превратился в его помощника.
Фатых с Пантюхой пришли после обеда. Хангильдин незадолго перед их приходом заявил, что он устал от всей этой текучки и душа его «просит покоя». Потоптавшись на пороге, он виновато оглядел Равиля и ушел с работы. В сейфе у Хангильдина было пусто третий день, он маялся, не находил места, и все валилось у него из рук. Взаймы никто ему не давал, а просить у Равиля он почему-то стеснялся.