– Если вспомнит, кто мы; все-таки года полтора не виделись, – буркнул Жанно, – а у него после глюкеров с башкой не все в порядке.
Бар «Сивый стриж» гудел, как осиное гнездо. Дым плотным облаком висел под потолком, а ругань, смех и разговоры по плотности не уступали табачному дыму. Перед баром, стилизованным под кабину управления глидера, яблоку негде было упасть. Стулья заменяли старые сиденья от глидеров, столами служили плиты гравизахватов.
– Каботажники по ночам работают, – пояснил Жанно, перекрикивая шум голосов, – а с утра отдыхают, потому как вечером должны быть в порядке. – Он повертел головой, отыскивая Людвига.
– Вон он, – сказал Иеремия, указывая в угол.
За пустым столом сидел старик с растрепанными седыми волосами, в опрятном синем комбинезоне. Одним глазом, как воробей на хлебную корку, он смотрел на пустую рюмку перед собой, то ли раздумывая, повторить ли заказ, то ли ожидая, когда кто-нибудь его угостит.
Увидев Жанно и Иеремию, протолкавшихся к его столику, он поначалу нахмурился, но потом, видимо вспомнив, раскинул руки и попытался подняться из-за стола.
– Ребята! Сто лет вас не видал! – Подняться ему не удалось по причине сильнейшего опьянения, но радость от встречи была написана на его морщинистом лице. – Вы откуда?
Выбитый глаз старика глядел прямо, тогда как здоровый бегал по глазнице, как кусочек подтаявшего льда в пустом стакане.
– Привет, Людвиг. – Иеремия и Жанно по очереди обнялись с ним. – Вот решили посмотреть, как ты. А-а, старый хрыч, все горькую пьешь?
– А чего нам… нам ночью не лететь. – Людвиг на миг пригорюнился, потом увидал присаживающихся за стол Сандерса и Полубоя. – Это кто такие? – спросил он Жанно громким шепотом.
– Хорошие люди. Поговорить с тобой хотят. Нас они здорово выручили – мы от Сигевару ноги сделали.
– Вот это молодцы! – воскликнул Людвиг. – За это не грех и выпить. – Он хитро покосился на Полубоя, который оказался к нему ближе.
– Сейчас организуем, – кивнул мичман и обернулся к стойке, однако Людвиг его опередил.
– Дитмар, фирменную! – Его пронзительный вопль перекрыл шум голосов.
Бармен кивнул и полез под стойку. Людвиг, оживившись, потер ладони.
– А вы, я вижу, парни серьезные, – одобрительно сказал он, – знаете, с чего разговор начать. А я поговорить всегда рад, ты только уважение прояви. Все как есть скажу, а чего не знаю – у людей спросим. Людвига здесь уважают.
Через минуту бармен принес две бутылки без этикеток, стаканы и миску соленых орешков. Людвиг самолично налил всем по полстакана, поднял свой, приветствуя гостей.
– Будем знакомы. – Он лихо опрокинул стакан в рот и подхватил из миски орешек. – Эх, хороша. Наша, фирменная. Так и называется: «Сивый стриж».
Полубой махнул полстакана, будто в бочку перелил, Жанно и Иеремия выпили торопливыми глотками и тут же принялись за орехи. Сандерс осторожно понюхал напиток. Судя по запаху, «фирменная» была настояна на помете этих самых сивых стрижей.
– Хорошо ты пьешь, – похвалил Полубоя Людвиг, – сразу видно – честный человек.
Сандерс понял намек и, выдохнув, проглотил свою порцию. По пищеводу побежал огонь, в глазах вспыхнули искры, будто ему дали бутылкой настойки по голове. Хватая ртом воздух, он цапнул горсть орехов и принялся ожесточенно жевать.
Людвиг тем временем снова наполнил стаканы.
– Фирменная, она память оживляет, – сказал он, – это ведь я рецепт Дитмару сказал, да. А сам выпытал еще на Магдебурге, когда в увольнение ходил. Был там у нас любимый кабачок «Свиное ухо». Эх, как там кислую капусту с ребрышками готовили, а под это блюдо свой шнапс. Долго, помню, обхаживал я Марту. И так, и этак. Уж и в постель уложил – это мне просто было, пилотам ни в чем отказа нет, а рецепт никак не хотела выдать. Ну и сделал я вид, что расстаемся мы. Только это и подействовало. – Людвиг взял стакан, повертел перед глазами. – Да… а через месяц меня из флота пинком под зад. И полетел я, как тот стриж, а приземлился аж на Хлайбе. Ну ладно, поехали. – Настойка исчезла в его глотке.
На этот раз он даже закусывать не стал. Сандерс, задержав дыхание, выпил свою порцию. К его удивлению, пошло намного легче. Полубой вообще хлебал настойку, как воду.
– Так ты во флоте служил, отец? – спросил он.
– Да, было дело. На «дефендерах» летал. А базировались мы на «Мюнхене», а это тогда самый большой тяжелый крейсер во флоте был. Эх, и время было… – На единственный глаз Людвига набежала слеза, он смахнул ее большим пальцем. – Был бы я сейчас в отставке полным полковником, а то и бригадным генералом, а вот, видишь, до чего проклятая довела. – Он ожесточенно схватил бутылку и снова наполнил стаканы.