Доклад следовал за докладом. Как ни удивительно это было, но положение их оказалось совсем не безнадежным. Ростик даже стал опасаться, что в этом проявляется магия начальственного кабинета, из которого жизнь по ту сторону стен представляется вполне спокойной, ровной и неопасной. Или действительно существовала окопная правда и правда штабов? Ростик потряс головой, он уже плохо понимал, зачем тут оказался.
— Гринев, — позвал его Рымолов.
Ростик поднял голову, людей осталось меньше половины, остальные, экономя время, разошлись работать. Дел и вправду было немало.
— Подумай, не говорил ли тебе твой высокоинформированный триффид о том, как часто случаются тут…
— Он назвал это — борым, — подсказал Ростик.
— Да, именно. Когда нам следует ждать следующее нашествие?
О чем он спрашивает, подумал Ростик. О том, что действительно говорил триффид, или о том, что мне в моих видениях являлось? Но разве об этом так вот переспросишь?
— Если нужно, я смотаюсь туда и спрошу его.
— Мне не только его ответ нужен, но и твои комментарии.
Теперь понятно, признал Ростик. Ладно, тогда так:
— Я не очень хорошо понял ситуацию, но… Нужно быть готовым встретить тех, кто придет за саранчой.
Кошеваров уронил свой карандаш, который держал, подобно Рымолову, словно указку.
— Кого? Кто это?
— Вообще-то, — Ростик колебался, он не знал, как это выразить, — они с саранчой мало связаны, но что-то общее у них есть. Я даже не думаю, что их следует называть мародерами… Не знаю, ни в чем не уверен.
Видение о тех, кто придет после саранчи, у него было кратким, слабым и совершенно неинформативным. Он не смог его интерпретировать даже для себя. Рымолов спокойно, изучающе посмотрел на него и предложил:
— А конкретней что-нибудь сказать можешь?
— Это кто-то большой и слегка похожий на людей, — сказал Ростик. — Обдумав переговоры с Марамодом в Чужом городе, я решил, что нас даже приняли за них, когда мы там появились первый раз. И лучше их ждать, чем надеяться, что они не появятся.
— В таком случае, круг внешнего наблюдения нужно расширить. И как можно дальше.
— Всего лишь наблюдения? — спросил Кошеваров.
— Не только. Пусть наблюдатели охотятся, топографируют местность, делают прочие наблюдения. Это, конечно, работа для понимающих, поэтому… Гринев, придется начинать с тебя.
— Понимаю, — кивнул Ростик.
— А ты не знаешь, откуда могут появиться эти твои мародеры? С саранчой знание направления позволило обойтись единственным постом, — спросил Достальский.
— Они не мои, — пробурчал Ростик, поднимаясь. — Я не понял, мне в Чужой город наведаться или самому разведку организовать?
— Это на твое усмотрение. — Рымолов осмотрел встающих людей. — Так, что мы забыли?
Внезапно Ростик вспомнил.
— Вчера вы обещали повесить вечевой колокол.
Все замерли. Рымолов посмотрел на Ростика разом повеселевшими глазами.
— В самом деле, некрасиво получается, первое и единственное предвыборное обещание чуть не забыл. Спасибо, что напомнил.
— Но у нас нет колокола, — сказал Кошеваров.
— Помнится, — Рымолов подумал, посмотрел в окно, опять пошлепал карандашом по бумагам, — в подвале обсерватории остался один, снятый с церковной колокольни, — хотели использовать в музее атеизма, да так и не собрались. Вот только где его вешать?
— Перед райкомом, — предложил Ростик. — Где вчера митинг прошел.
— Митинг? — Рымолов хмыкнул. — Потом прикинем, может, в самом деле, склепаем арку и водрузим все сооружение на том самом месте. Но повесить колокол нужно сегодня… Ростик, полагаю, эта задача тебе по плечу.
Ростик кивнул. Это было несложно.
— И все-таки, где вы будете вешать колокол? — подался вперед слегка сонный Вершигора, главред «Известки». Как оказалось, он все время был рядом.
— А на вытянутую руку памятника Ленину, — решил Ростик. — Он стоял без дела столько лет, пусть хоть сейчас немного поработает.
— Одобряю, — кивнул Кошеваров, и довольная улыбка появилась на его бледном, перебинтованном, но неравнодушном лице.
Глава 36
Ростик возвращался домой незадолго до темноты. За день он набегался так, что только звон в ушах стоял да круги плыли перед глазами. Помимо колокола, он начал подготовку к первой разведывательной экспедиции с самыми широкими задачами, и это оказалось делом весьма хлопотным. Город оживал после нашествия летающих крыс, звенели пилы, тюкали топоры. В недалеком от них дворе, кажется, у Кошеварова, гавкала собака. Это было странно, раньше у них псины не было.