— Полные доспехи? — удивился Квадратный. — Что это такое?
— Доспехи, в которых можно продержаться в окружении саранчи, — добавил Рымолов. — Никто ведь так и не доказал, что саранча способна прогрызть железо.
— А на аэродроме, говорят, они жестяные ангары все-таки прогрызли, — сказал Ростик.
— Жесть — но не двухмиллиметровую каленую сталь.
— Каленую? — снова подал голос старшина.
— Мы решили, если уж делать доспехи, то такие, которые и стрелу из арбалета насекомых могут сдержать. Или даже копье стражников из Чужого города.
— Разумно, — согласился Квадратный. — Вот только сколько они будут весить?
— Придется привыкать, — «утешил» ребят Рымолов.
— А для лошадей доспехи будут?
Председатель посмотрел на Ростика, пытаясь определить, уж не издевается ли тот над ним.
— О лошадях пока не подумали. Так-с, что с зеленокожими?
Ростик довольно нескладно, опять то и дело прерываемый Квадратным, рассказал о своем диалоге с Шир Марамодом.
— Говоришь, огромное полотенце сверху? Это интересно. Или все-таки живое существо? На что оно показалось тебе похожим?
Ростик давно уже думал над этим, поэтому выпалил:
— На огромную летучую манту.
— Манту? — переспросил Квадратный. — Это?..
— Большая такая камбала, которая плавает в южных морях и жрет все подряд.
— Да ну? — удивился старшина.
Рымолов погасил невольную улыбку.
— Очень большая, старшина, иногда с размахом крыльев до четырех метров доходит.
— На рисунке еще больше, — твердо сказал Ростик.
— Если она очень большая, в нее довольно просто будет попасть, — решил старшина.
— Если она очень большая и может закрыть половину Чужого города, все твои зенитные скорострелки будут для нее комариным укусом.
— Половину города? — переспросил Рымолов.
— Мне так показалось.
— Может, просто нарушение пропорций? На рисунках это сплошь да рядом…
— Нет. С пропорциями у Широв все как раз очень аккуратно. Они и хотели бы, да у них не получается, они прирожденные рисовальщики.
Рымолов сел за стол, подтащил крохотный, чуть больше почтовой марки, клочок бумаги и мелко-мелко написал одно из своих распоряжений. Об этих марках по городу уже месяц ходили разные слухи и даже пытались рассказывать анекдоты. Но марки действовали, это оправдывало их существование.
— Сейчас вы отправитесь на завод, — твердо сказал Рымолов. — Найдете Грузинова и без очереди, слышите — без всякой очереди сделаете полные доспехи. Вы мне очень скоро понадобитесь, поэтому постарайтесь ему внушить, чтобы он тоже поторопился, насколько возможно.
Забрав у Рымолова распоряжение, Ростик спрятал его в нагрудный карман гимнастерки, посмотрел на Квадратного и решился:
— Вообще-то я хотел заскочить домой, отмыться, чаю нормального выпить…
— Нормального все равно во всем городе нет, — посетовал Рымолов. — Так что отправляйтесь на завод, а мыться и чаевничать станете, пока вам доспехи будут клепать.
Сумрачно переглянувшись, Ростик с Квадратным отправились прямиком на завод.
Тут людей оказалось чуть ли не больше, чем в городе. Причем почти все работяги расположились на верстаках и столах, вынесенных из цехов. Сначала Ростик не понял, в чем причина, потом, разглядев в помещении гирлянды ламп, догадался, что таким образом технари экономили керосин на освещение.
Как им сказали, найти Поликарпа Грузинова они могут только в заводоуправлении. В том самом здании, которое они некогда с таким трудом отбивали у насекомых, положив на площадке перед входом не один десяток ребят. Воспоминание оказалось настолько тяжелым, что Ростик даже ехать напрямик по этой площади не смог, он спешился, отвел своего жеребца в соседний садик, привязал к тополю и прошагал вдоль стеночки, не желая наступать на некогда политый кровью асфальт. Квадратный посмотрел на эту странность вполне понимающими глазами. Вероятно, у него тоже имелось не одно место под городом, где он не мог оставаться спокойным.
Грузинов сидел в огромном зале, заставленном столами и кульманами, за которыми, впрочем, никого не было видно. Поликарп чертил настоящим карандашом на настоящей бумаге. Разумеется, теперь работать приходилось на оборотной стороне старых листов, потому что с бумагой было очень плохо, но это ничуть не отразилось на правилах ГОСТа, по которым чертежи по-прежнему творились.