— Первым делом, конечно, Дом Командиров брать будем? — ледяным тоном спросила Ихи-вара.
Ростик даже ответить не успел, он понял, что аглоров уже нет рядом с ним. Может быть, и вопрос-то был не к нему обращен.
Последствия он ощутил очень скоро, не успел пересечь и четверть площади.
Не успел даже оглянуться, чтобы понять, где находится и что предпринимает Герундий, который остался в кинотеатре, как впереди, из Дома Командиров донесся один общий, слитный, похожий на вой вопль ужаса. А потом из Белого дома стали выбегать волосатые.
Почти все они были при оружии, некоторые даже пытались стрелять, но наугад, определенно ни в кого не попадая. Потом волосатые полезли из окон, расталкивая всех, лезли здоровенные дикари, увешанные бусами, какими-то тряпицами, с палицами и копьями наравне с ружьями. Мамаши, как всегда, прижимали к себе детишек, крик стоял такой, что Росту, показалось, под его шлемом что-то вроде гула образовалось.
Он постоял, рассматривая, как бегут, спасаются от аглоров бакумуры. Сзади его догнал Герундий.
— А эти-то, невидимые, власть не захотят теперь забрать? — опасливо, шепотом, спросил он. — А то против них-то у нас точно никаких приемов нет.
— Да, — вздохнул Ростик, — плохо получилось. Он снова поднял голову, пытаясь понять, куда же бегут теперь волосатики и не подводят ли они какие-нибудь свежие отряды? Но определенно, все оборачивалось не в их пользу. К тому же и погибали они очень быстро, словно на Белый дом снизошла с небес невидимая, но очень голодная стая борыма.
Все понемногу приходило в норму, победу в городе одерживали аглоры, чтобы люди снова могли тут жить.. как люди. Вот только, что теперь делать с аглорами и с теми же волосатыми. Ах, каким же глупым был этот бунт, насколько он был не нужен и насколько тяжело будет теперь что-то исправлять в городе, который вместо центра цивилизации стал местом беспорядков, грабежа и кровопролития.
Глава 23
Ростик медленно вошел в Белый дом и двинулся к своему кабинету. Здание за те несколько дней, что его тут не было, превратилось в подобие дичайшей стоянки неведомого племени. Именно, что неведомого, — потому что все, что Ростик знал о волосатиках, не стыковалось с тем, что они сотворили тут
Всюду валялись какие-то каменные блоки, обломки мебели, рассыпанные бумаги, хотя их было не очень много, некоторые, даже тяжелые шкафы были перевернуты, и все время под ногами хрустело стеклянное крошево. А ведь это было прочное, толстое стекло, способное выдержать атаку борыма.
В его кабинете стулья были перевернуты и навалены горой, часть из них обгорела, кто-то пытался зажечь здесь костер, видимо, чтобы осветить помещение ночью или согреться. Тогда Ростику стало ясно, почему волосатики выбили стекла — прозрачная преграда просто удерживала дым в помещении.
Это его огорчило больше, чем он хотел себе признаться, поэтому, должно быть, он не заметил трупы волосатиков с ружьями в руках, сваленные какой-то неровной, очень неопрятной грудой. Кровь тех, кто лежал сверху, стекала на тех, кто оказался внизу. Рост попытался осознать, что тут произошло, и понял — они защищали своих женщин, но те все равно умерли.
Рост вышел в приемную, сел на край стола, за которым обычно сидела его Баяпошка Покрутил в руках карандаш, обычный, земной, с надписью «Конструктор ТМ». Кто-то пытался его грызть, или заточить эту человеческую диковинку зубами, или просто ковырял между клыков, выковыривая остатки ужина.
Рост брезгливо бросил его на пол. Ему следовало ждать, люди должны были явиться сюда, чтобы убедиться, что власть вернулась. Для верности он проверил свое ружьецо, оно было в порядке, даже затвор вычищен, как всегда, и тогда Ростик вспомнил, что сам не выстрелил, кажется, ни разу. Это было хорошо, это немного успокаивало. Хотя, возможно, это было просто признаком слабости, размагниченности, как иногда говорил отец, признаком медленного подчинения служебно-чиновной рутине, когда по некоторой неведомой, но явственной договоренности о его, Ростика, новом статусе даже стрелять должны другие.
Где-то на улицах захлопали выстрелы, в подвале Белого дома тоже происходило что-то очень плохое, но Ростик ждал. И дождался. Заскрипели осколки стекла, послышались голоса, и в приемную ввалился Ким, за ним следовали Ада и Бабурин с каким-то стрелком, кажется, напарником того, что умер во время их последнего вылета. Ростик напрягся и вспомнил, что его зовут Женей, он держал ружье осторожно, кончиками пальцев, словно нес не оружие, а некую хрупкую вазу необычной формы.
— Ага, ты здесь. — От усталости Ким не мог улыбаться, но голос его звучал весело, он пытался зубоскалить. — Начальство так и должно — сидеть на месте, что бы ни случилось.
— Где аглоры? И вообще, вы так быстро обернулись?
— Презрел солдатскую поговорку, знаешь, от начальства подальше... Вот и сел вроде тебя во дворе наших казарм. Не беспокойся, там охрана, чуть не две сотни ребят, хотя большинство еще ранеными отлеживается. — Внезапно его глаза стали тусклыми и очень печальными. — Плохо все, Рост, волосатики перебили пожалуй, больше сотни наших. И каких — обученных, обстрелянных... А теперь твои невидимки разом кончают всех бакумуров?
— Где они, не знаешь?
— Как ни странно, знаю, — Ким блеснул очами. — Встретил одного, что помоложе, он на пальцах и рычанием объяснил... Кто-то, кажется, рванул к нам на аэродром. Второй... вернее, главная женщина отправилась громить стадион и изгонять волосатых из парка. А самый их главный ушел на завод, вот там-то будет главная драка.
— А Герундий?.. Ну, я хотел сказать, Герман Владимирович?
— Мидоевский взял, кажется, центр города под свою крепкую руку, организовывает посты на перекрестках, разгоняет «мародеров, рассылает приказы явиться с оружием сюда, к Белому дому. — Ким посмотрел на Ростика, вздохнул, спросил с некоторой даже тревогой: — А ты-то чем тут занимаешься?
Ростик посмотрел в окно, вопрос был правильный, только на него очень не хотелось отвечать.
— Пытаюсь решить важную проблему. — Он еще немного помедлил. — Сценарий таков: мы изгоняем волосатиков... Они разбегаются. Это для города хорошо, быстрее все успокоится. Потом, со временем, многих из бакумуров хорошо бы вернуть назад, но только тех, кто уже не сможет жить без нашей цивилизации. Конечно, придется разобраться, кто из них виноват в том, что так получилось, наказать виновных... А важная проблема в том, чтобы... отличить тех, кто больше не будет бунтовать, от тех, кто теперь, пожалуй, будет считать нас врагами.
— Убравшись из города, они могут на фермы напасть. — Как всегда, когда Ада неожиданно начинала говорить, ее голос звучал хрипло, почти по-мужски.
— Правильно, — согласился Ростик. — Но выйдет куда хуже, если мы лишимся их помощи. Для тех же ферм хуже... А потому... Когда вернется Квадратный, который где-то со своими летучими отрядами гуляет, начнем все сначала, только более строго и без дурацкого идеализма... Хотя, еще раз, надо что-то придумать, чтобы этого больше никогда не случалось..
— Да, проблемки у тебя, я посмотрю... Но ты справишься, всегда ведь справлялся. Так, для меня, как понимаю, задание в том, чтобы отыскать Квадратного и... Хорошо, займусь этим. — Ким поднялся на ноги со стула, но его здорово повело в сторону, даже у него силы оказались не беспредельны.
Рост поднялся, дотопал до председательского кабинета, посмотрел на часы, они показывали, что вот-вот выключится солнце. Аглорам это не помешает, они видели в темноте не хуже волосатых, но для людей... А может, это и к лучшему, люди должны будут забиться по домам, и все сразу станет проще.
Внезапно то, что происходило в подвале, что Ростик как-то ощущал своими перенапряженными нервами, наконец, выплеснулось наружу. Это оказались пять бывших голубопогонных охранников, которых, как Рост думал, услали в дальние гарнизоны. А они угнездились, как думали, в самом безопасном для выживания месте... Последние полчаса Герундий с парой милиционеров уговаривал их сдаться и все-таки уговорил.
Здоровенные, мордатые мужики хмуро, с руками на затылке цепочкой, рядом с которой шел Герундий с пистолетами в обеих руках, вошли в приемную и зло уставились на Ростика. Никто из них даже не опустил голову, ни намека на раскаяние ни в одном из этих лиц не читалось. Герундий доложил: