— В подвале-то много чего лежит, продукты, одежда... — Он дернул лицом. — Шкафы металлические, знаешь, такие, в которых раньше личные дела хранились.
— А что в них? — спросил Ким.
— Деньги здешние, ну... в виде градин, их еще почему-то шрапнелью называют. — Герундий тоже едва держался на ногах, но Ростик знал, если будет нужно, он еще всю ночь проработает и никому в голову не придет его пожалеть.
— Как же вы так, мужики? — спросил Ростик тихо. — Вы же погоны носите.
— А что нам делать-то? — хрипло, все-таки опустив голову, спросил старший. — Ты же нас выгнал со службы, по ссылкам распихал...
— И теперь, значит, грабить можно? — удивился Ким.
Мужики молчали, на плечах их гимнастерок из очень хорошего, сделанного на Земле сукна еще были видны темные полосы.
— Владимирыч, потом решим, что с ними делать, — сказал Ростик Герундию, — а пока запри их в подвале кинотеатра. Там, я по собственному опыту знаю, неплохие камеры устроены... Ты, кстати, их под охрану взял?
— И не отдавал даже, — похвастался начальник городской милиции, — всю шпану удалось сдержать, а не то бы... Два человека там теперь стоят, а может, уже и больше.
Он озабоченно посмотрел в окошко, пытаясь найти угол и стену кинотеатра, видимые через площадь из Ростикова кабинета.
— Тогда действуй. Да, и еще, пусть твои патрули пришлют сюда людей, нужно приводить здание в порядок.
— Для этого у нас завхоз имеется, он в гараже отсиделся, я его поблизости уже видел... Сейчас пришлю. — Герундий сунул один из пистолетов за пояс, сурово по смотрел на бывших охранников. — Пошли, голуби, на новые квартиры и благодарите бога, что рядом начальство оказалось, а то поставил бы я вас к стенке.
Продолжая стращать арестованных, он вывел всю компанию за дверь и потащил дальше. Ростик посмотрел на Кима.
— Слушай, может, ты вместо меня тут посидишь, а я пока на завод смотаюсь?
— Нет уж, — решительно заявил Ким. — Ты — начальник, вот и сиди, а на завод, если нужно, Ада сходит. Или даже слетает, до крейсера-то ей всего минут десять, если бегом.
— Тут и делать ничего не нужно, просто ждать донесений, город уже к нам переходит. — Рост попробовал было уговаривать Кима, который только головой качал.
— Власть олицетворять — теперь твое дело. Внезапно в коридоре затопало множество ног, в приемную ввалилось сразу человек десять. Этих Ростик знал, это были девчонки, которых держали на посту у обсерватории. Они были довольно чумазые, расхристанные, но с тяжеленными, еще человеческими карабинами обращались толково. Одна, со светлой косой чуть не до пояса, переброшенной вперед, всем и командовала. Она уперлась Ростику в лицо огромными зелеными глазищами и доложила:
— Командир, тут невидимки попросили одного старика доставить к тебе.
Девчонки расступились, и кто-то вытолкал вперед седого и довольно низенького для бакумура старика, у которого кончики волос на голове и по бокам туловища стали белыми. Лицо волосатика немного заплыло, видно было, что кто-то его пару раз неслабо приложил, может быть, даже прикладом.
— Что там у вас происходит? — спросил Рост и перевел взгляд на командиршу с косицей.
— У нас-то?.. Все уже нормально. — Девица оглянулась на подруг, как бы прося их подтвердить, никакого представления о строевой подготовке у нее, конечно, не было и в помине. — Пришли прозрачные, разогнали волосатых.
— А почему они около вас оказались? — нахмурившись, спросил Ким.
— Так у нас же там склады, — пояснила ему девица как слабоумному.
— Я тоже не знал. — Ростику пришлось помогать другу. — До складов они добрались?
— Тот, что с одеждой, взломали, но одежда им без надобности. Продуктовый склад и где Перегуда свои приборы хранит, пару раз пытались штурмовать, но у нас хлорпикриновые шашки были, мы их ломали на четыре части и, когда они подходили, задымление устраивали. Сами-то в противогазах сидели, нам ничего, а у них обмороки бывают... Очень они этот дым химический плохо переносят, — пояснила она, обращаясь к Киму уже с нажимом. Тому пришлось кивнуть. — Ну вот, а главное здание мы все время патрулем обходили, в общем, отбились, хотя... Стреляли только в воздух. — Неожиданно она шмыгнула носом и опустила свой упрямый, немного жесткий взгляд в пол. — Потом при шли эти, ваши... — Она снова шмыгнула. — Страшнее ничего не видала, только окровавленные мечи и трупы, трупы...
— Успокойся, — сказал Ростик, пробуя вывести девчонку из шока. — Так было нужно. — Я понимаю.
Девушки все вместе замерли, докладывать больше было нечего, и они ждали реакции начальства. Рост посмотрел на бакумурского старика. Он определенно был из вождей.
— Скажи-ка мне, дедушка, почему вы все это устроили?
Старик понял вопрос и кивнул. На его грубоватом, синюшном лице проступило какое-то странное, почти добродушно-хитроватое выражение, словно он собирался сказать что-то очень интересное.
— Люд — грд... Мыа, тже.
— Понятно, — кивнул Ростик. — Вы тоже решили жить в городе... — Пора было принимать решение. — Тогда так, я тебя отпущу, ты скажешь своим, что теперь мы будем принимать в город только тех, кто, нам нужен и кто принесет присягу... клятву не причинять людям зла. Все остальные будут жить за пределами освоенной нами территории. — Рост посмотрел на старика так внимательно, что у него даже заломило в висках. — Понимаешь? — Старик определенно понимал. — И если они попробуют нам мешать, мы будем их наказывать.
— И все-таки я не понимаю, они убивали, а мы их... отпускаем? — ровным тоном спросила Ада.
— В старину в таких случаях говорили, — быстро вмешался Ким, — бес попутал.
— Бес, не бес, а... — но договорить пилотша не успела.
Бакумурский старик выпрямился. Теперь, пожалуй, как Ростик и надеялся, он ощущал себя чуть ли не полноправным бакумурским переговорщиком, получающим от людей условия прекращения войны.
— Все, — решил Рост. Добавил, обращаясь к девушкам с ружьями: — Выведите его за город, а то как бы его кто-нибудь из патрульных не грохнул.
Девушки послушно вышли. Осталась только та, что была у них главной, поправила косу, провела большими пальцами за ремнем с патронными подсумками, приглаживая гимнастерку, которая почти лопалась на груди.
— Они больше нашего рожают, — сказала она, — вот им и стало тесно.
— Ты иди все же, — сказал ей Ростик. — Проследи, чтобы все было как следует.
Девица кивнула, не отдавая честь, вышла. Ким проследил за ней взглядом, в котором горело что-то, похожее на восхищение.
— Двое суток, стараясь не стрелять по волосатым, удерживала склады... Да, есть женщины в русских селеньях, — закончил он. Повернулся к Росту. — Председатель, может, она на большее годна, чем обсерваторию сторожить?
— Ким, — мягко, насколько это было возможно, заговорил Ростик, — у тебя есть же задание. А мне еще нужно вести с завода получить. Сходил бы к трехногим и пернатым. Они заперлись там, в своей крепости, и не подозревают, что мы уже победили. Надо их поставить в известность.
— Это ты меня за то решил выгнать, что я вместо тебя сидеть тут не хочу? — Ким поднялся, кивнул своим, они тоже выходили. Посмотрел на Ростика, белозубо ухмыльнулся. — Ох, мстительный ты, Председатель.
Все наладится, думал Ростик, не замечая, что стискивает зубы до хруста. Конечно, следует признать, он оказался плохим Председателем, а может быть, это вырвались на свободу, так сказать, проблемы, которые накопились при Мурате, может быть, еще при Рымолове, просто Росту пришлось их разгребать, и прямой вины за ним нет... И все-таки есть, решил он, просто потому, что теперь-то он — главный, и за все, что происходит или произойдет с городом, отвечает он.
Погасло солнце, этот очень долгий и трудный день заканчивался. Ростик встал, вошел в кабинет с разбитыми стеклами, подошел к окну. На площади ребята в милицейской форме уже запалили несколько костров, для света подсыпая в них какой-то порошок, как трехногие. Уже без явной опаски с разных улиц стекались люди, группами и поодиночке. Они пришли узнать, что происходит, кто победил, как теперь жить дальше.