Неожиданно прорезался голос в рации, это был Сатклихо, оставшийся на берегу:
— Они почувствовали нас, проверяют... Не понимаю, почему не заметили раньше.
Хорошо, что хоть связь не прервалась и действует куда дальше, чем обычно. До корабля осталось всего-то километров семь-десять, в самый раз для рывка... Нет, далековато. Или ближе все равно не подобраться?
Теперь и Рост почувствовал, что их обнаружили. Это было похоже на пресс, который навалился вдруг на податливую, как глина, растекающуюся массу их, человеческих антигравов, среди которых уже и построения почти не осталось, — эти пилоты не сумели толком выдержать строй в темноте, да еще когда кто-то из них стал нервничать. Нужно было начинать сражение, чтобы почувствовать боевое напряжение, обрести другое состояние ума, чем в эти томительные и жестокие минуты.
Пресс чужого сознания был способен, пожалуй, даже остановить некоторых, кто был слаб, кто оказался уязвим и поддавался его воздействию, его влиянию. А поддавались, пожалуй, многие, даже некоторые аймихо... Но только не аглоры. Ах, как жалко, что не они сидят сейчас в креслах пилотов...
Вдруг стало легче, даже дыхание вроде бы можно было восстановить, потому что этот луч чуждого, мощного сознания ушел в сторону, может быть, частично рассеявшись на китах, а может, просто проскочив мимо в этом огромном, темном пространстве, по которому они сейчас тащились. Он ушел вниз и вправо, при желании Рост мог бы, кажется, даже увидеть его, как луч прожектора, поймавший в свой круг что-то, находящееся за спинами людей.
— Если они почувствовали нас, то сразу этого не покажут, — сказал Ростик неизвестно кому. — Могут и ловушку устроить, которую мы сразу не раскусим.
— Ты бы что-нибудь приятное рассказал, например анекдот, — отозвался Ким. Неожиданно он стянул шлем и вытер пот на лбу. Оказывается, ментальный пресс давил и на него, хотя, вероятно, Ким не понимал, что вокруг происходит.
Рост на всякий случай оглянулся, не заметили ли пурпурные их экранопланы, которые, перегруженные десантниками, чуть отстали. Смертники, все смертники, решил Рост. И во что мы ввязались? И был ли у нас выбор?
— Удивительно, но кажется, мое предложение обмануть их каким-то кодовым словом, паролем, определяющим приближающиеся к Валламахиси объекты по принципу «свой — чужой», сработал... А я не верил, что это важно.
— И наш страх аймихо пригасили, — почти слово охотливо добавил Ким. — Ну помнишь, как психический шок от Переноса был ослаблен каким-то странным... не знаю, как сказать... Может быть, массажем? — Он уселся поудобнее, подготавливая себя к очень тя желой работе. — Эти старцы — вообще молодцы, настоящие кудесники.
— Кто приказал ослаблять страх этим твоим... психическим массажем? — спросил Ростик. О том, что та кое возможно, он даже не подозревал.
— Ты и приказал. К тому же это скорее твой массаж, а не мой. — Ким застегнул ремень пилотского кресла, чтобы не вылететь из него в бою.
Ремнями занялись и остальные пилоты, позже всех с этим справилась Лада. Она помалкивала, только, вероятно, думала о них с Кимом, как о законченных идиотах. Тут такое готовится, а эти... командиры, с позволения сказать, дурью измаялись. Но голоса не подавала, как и стрелки в крыльях крейсера, как и остальные ребята на корме и у котлов. Опять же, подумал Ростик, я приказал...
— Чем дольше живу, тем больше удивляюсь, — вывел он умозаключение из последнего сообщения Кима. — Такое в себе открывается... Цинизм, например.
— Это не цинизм, это попытка быть сильнее, чем мы есть, — отозвалась Лада. Оказывается, она их не осуждала.
— А пернатых тоже накачивали как-нибудь? — поинтересовался Ростик.
— Сами полезли, им внушение ни к чему.
— А мы с тобой? — спросил Рост у Кима.
— Мы — на сознательности, кажется. — Ким мог бы на эту тему еще кое-что сообщить, но уже не успел.
На одном из кораблей Валламахиси, вставленном в общую платформу чуть сбоку от центральных, возникла какая-то до изумления знакомая вспышка — это загорелся и уперся в небо луч белого света, такой свет мог давать только прожектор. Он качнулся, словно невесомый столб, и повернулся к летающим китам. Кто-то на кораблях заметил, что за ними таится что-то странное, что-то не замечаемое с кораблей ранее. Но поздно...
Или еще нет? И тогда Рост с этих-то двух, может, чуть больше, километров до ближайшего из сцепленных кораблей, идущих по темному морю, выцелил этот прожектор, почти ослепнув, но, и каким-то образом все-таки не ослепнув до конца, ударил единственным выстрелом. И попал. Очень точно, словно на стрельбище, хотя из-за полотнищ, все еще играющих сполохами, очень трудно было целиться, да и до цели было больше пяти километров, скорее всего — восемь. Это был великолепный выстрел, таким гордился бы и старшина Квадратный. Сражение началось, скрываться было уже невозможно. Теперь Рост палил, не переставая, хотя Ким отчего-то заголосил:
— Ниже китов бери!
Он еще советовал, загоревшись нежданной заботой о летающих гигантах... Хотя и правда, мельком подумал Рост, они союзники, их нужно щадить. Но уже спустя четверть минуты щадить было некого — киты как-то очень разумно ушли вверх, в темное, бездонно огромное небо. Теперь стрелять могли почти все человеческие летуны, подошедшие с этой первой, отчаянной волной атаки, которая не должна была, не имела права захлебнуться.
Ким тоже принялся стрелять как сумасшедший, причем неприцельно, потому что невозможно было стрелять и выдерживать курс, тем более что из-за растянутых над палубами кораблей черных простыней в общем-то было непонятно, куда следует целиться. Краем глаза Рост видел серо-зеленые лучи других выстрелов, ударивших в плавающий город — это вступили в бой другие крейсеры, и не только крейсеры.
Они сделали главное, они отвлекли на себя внимание всех, кто должен был сторожить небо над плавающим городом, а потому три машины камикадзе, которые тащили главное оружие людей, сумели боком-боком проползти еще немного к центру Валламахиси... Вот они уже оказались над платформами, вот кто-то из них стал снижаться...
И тогда откуда-то сбоку и сверху, от незаметного ранее воздушного охранения пурпурных, из тьмы ударил залп. Какое-то время казалось, что с обстрелянным антигравом ничего не происходит, потом его стало кидать в стороны, он даже поднялся повыше, но вдруг загорелся, а потом... Чудовищный взрыв, словно бы атомную бомбу вбухали, накрыл весь мир и кораблики пурпурных... которые разом стали маленькими и беззащитными перед мощью этого взрыва. Классический гриб — смесь выгоревшего воздуха, водяной пыли, обломков и горячего света — взметнулся ввысь. Ударная волна настигла все летающие лодки человечества слишком быстро и слишком беспощадно... Даже крейсер, который вел Ким, закрутило, почти перевернуло... Но за рычагами машины все-таки сидел Ким, и он справился с этим ударом, выровнял крейсер, хотя — Рост это чувствовал совершенно определенно, потому что и сам был в таком состоянии, — почти ослеп, почти потерял способность понимать, — где верх, а где, собственно, находится противник... Да что там противник, непонятно было, где находится море!
— Ким, — заорал Ростик, — сейчас второй ударит!.
Он едва услышал себя, но... Ким уже сам все понимал. Он ловко вильнул, что-то такое сделал, и они оказались в стороне от центра плавающего города... которого с этого края почти не было, потому что чуть ли не с десяток кораблей, составляющих этот город, превратились в мешанину обломков, заливаемых разорванным почти до дна морем. Они разом потеряли способность к управлению, к тому же с них, как кожура с картофелины, счистились надстройки.
Теперь-то они не помешают нам заградительным огнем, решил Ростик. Но ошибся. Навстречу одной из лодочек, как-то очень ненадежно, криво и по совершенно невозможной траектории, выходящей к центру плавучего города, слитно и жестко ударили пушки... Очень точно, слишком слитно!
На этот раз взрыв ударил не разом, а разделился на несколько сильных вспышек, но... все-таки раздельных, которые к тому же произошли слишком далеко от центра острова. Они заставляли ближние корабли приседать в воде, раскачиваться, ломая крепления платформ, местами разваливаться... Но все-таки это был не самый удачный удар, тем более что последний из начиненных взрывчаткой антигравов отбросило в сторону и его заход на главные надстройки острова следовало начинать сначала.