Хор начал петь, и Ингрид снова не разобрала ни слова. После молитв зал наполнился гулом, но не таким, какой стоял в её школе. Последняя трапеза состояла из лёгкой еды, такой же, как и первый завтрак. Хлебцы, сыр, орехи, компоты, йогурты и ряженка. У Ингрид к этому времени всегда просыпался зверский голод, и она могла съесть всё, что не прибито. За столом с ней сидели Нафан, Хельга и Артемида. Ингрид внезапно, как это с ней регулярно случалось, сказала:
– Ой, у вас такие красивые имена! И не повторяются. Есть у вас и старинные греческие, и варяжские… У нас так на земле сплошные Маши, Кати, Даши, Насти, Юли, Юры там… Саши, Андреи…
– Ингрид, а разве твоё имя редкое у вас? – удивилась Хельга.
– Я вообще одна такая. Надо мной с детского сада шутят, – ответила та.
– Детский сад? Что это? – повернулась к ней Артемида. Эта девочка была тонкой шатенкой с оливковой кожей и глазами древесного цвета, её чуть острые скулы выдавались в стороны и придавали лицу лёгкое диковатое выражение, а пальцы скорее напоминали ветви масличных деревьев. Ростом Артемида была с Эдварда, выше Хельги и немножко выше самой Ингрид, но самым высоким в этой компании был Улав.
Артемида продолжила:
– Это что-то вроде оранжерей, где дети выращивают свои цветы?
– Э-э-э, нет. Совсем нет. – Ингрид поняла, что ей придётся многое объяснять, и на всякий случай спросила: – Разве те люди, которые попадают сюда с земли, совсем ничего не рассказывают о ней?
Нафан улыбнулся с долей горечи:
– Ингрид, дело в том, что на нас на всех едва ли сотня человек наберётся с земли. На всё Междумирье к настоящему моменту за последние лет сто.
Краткий экскурс Нафана посеял больше вопросов, чем ответов. Ингрид сложила руки перед собой и озадаченно склонила голову набок.
– Подробно тебе расскажет Георг Меркурий. Хорошо, что ты попала в свой язык: ты могла попасть в другую языковую зону, тут же все говорят на русском, – уточнил Нафан.
– Георг Меркурий говорил, что из Питера можно только сюда попасть. Так, хорошо, имена-то у вас не русские, – Ингрид вновь вернулась к именам. Особенно её это интересовало потому, что её имя прекрасно вписывалось в картину Междумирья и вообще не подходило к земле. Как будто бы девочке специально дали именно такое, зная наперёд, что ей предстоит попасть в сюда.
Хельга несколько возмутилась:
– Что значит «русское имя»? Как у вас зовут людей?
– Нууу…. В нашем классе одна Марина, одна Карина, Лена, две Екатерины, две Дарьи, Оля, на всю параллель, наверное, шесть Ань, Маши, ещё есть Александры, Антоны, Владик, Юль человек восемь, Иваны, Алексеи, Сергеев человек пять, Костя, Игори, Никиты…
– Хочешь сказать, что это всё – русские имена? – Хельга прищурилась.
Ингрид зависла. Ведь все имена, к которым она так привыкла и которые давно считала русскими, на самом деле в большинстве оказались греческими, латинскими, германскими – самыми разными, но не исконно русскими.
– Да, – признала Ингрид и, подумав с полминуты, добавила: – Просто мы привыкли к этим именам. По большому счёту из русских имён я помню только Светлану, Веру, Надежду, Любовь… Да всякие там Славики и Полки.
– Полки – это что за имя такое? – спросила Хельга.
– Ярополк, Святополк, например. Правда, сейчас так не называют. Знаю, что тысячу лет назад на Руси были такие имена.
– Ты говоришь, что ты одна-единственная Ингрид в своём классе? – внезапно заговорила Артемида.
– Не то что в классе, вообще в районе, а может, даже и на несколько районов.
– Тогда почему тебя так зовут? Ведь твои родители как-то выбрали тебе именно это имя, – сказала Артемида. Она была из тех, кто своей последовательностью мог брать горы.
– Ну, если честно, то этим именем меня одарила бабушка Матильда.
– О! У меня тоже бабушка Матильда! – вдруг просияла Хельга. – Прости, я тебя перебила.
– Не страшно, – продолжила Ингрид, – моя бабушка утверждает, что наши предки были викингами, и поэтому она хлопотала, чтобы мы получили скандинавские имена. Мою маму зовут Иоханна, хотя для удобства всем представляется Жанной, а её сестру – Ольга. И меня вообще должны были назвать Игорем, потому что все ждали мальчика, но родилась я. Все опешили и растерялись, на девочку вообще никто не рассчитывал. А без свидетельства о рождении из роддома не выписывают, поэтому бабушка всё очень быстро управила. Так я и стала Ингрид.