Отовсюду к оврагу бегут ручьи, а по дну мчится бурный и мутный поток. Воды размывают стенки оврага, они обваливаются — и овраг растет, растет… Он становится все длиннее, все шире. Во все стороны тянутся ответвления — маленькие овражки, будто щупальцы огромного спрута.
Ковыль.
Все больше вбирает в себя овраг ручейков, бегущих с соседних полей. И вода, которая так нужна растениям, уходит без всякой пользы. Мало этого: бурлящие потоки уносят с поверхности полей самые плодородные частички почвы. Так овраг превращает нашего друга — воду — в нашего врага.
Но это еще не все его злые дела. Куда мчится поток по оврагу? Чаще всего к реке. И вот размытую землю, песок, глину выносит поток прямо в реку. На дне реки все это оседает. Река мелеет, а иногда даже меняет русло — уходит в сторону. Так вода перегораживает путь воде. А виноват в этом все тот же овраг.
А сколько бед причиняет он, когда растет! То перережет дорогу — и тогда приходится строить мост или отводить дорогу в сторону. То врежется в широкое колхозное поле, так что и трактору не пройти.
Как же укротить овраг? Как усмирить буйство суховея? Как победить засуху? Как отбиться от всех этих врагов, которые причиняют такие неисчислимые беды, постоянно губят урожай и всегда угрожают самым плодородным землям нашей Родины? Сильные это враги! С ними в одиночку не справишься.
Но нашелся у нас такой богатырь, который поднялся на борьбу с засухой, с суховеями. У нашего богатыря миллионы сильных рук. Имя ему — народ.
Высоко в горах
Почти вдоль всей южной границы Советского Союза проходят горы. Как грозные часовые, охраняют они нашу страну. На несколько километров вверх поднимаются одетые в снега горные вершины. Но нигде нет таких глубоких ущелий, длинных ледников и шумных рек, как на Памире.
На Памире находятся самые высокие в нашей стране горные вершины — пик Ленина и пик Сталина, превышающие семь тысяч метров.
Снежные вершины на заре сияют розовыми и голубыми отблесками, а в тесных ущельях лежат синие тени. По долинам медленно, незаметно для глаз, ползут гигантские ледники.
…Совсем узенькая и едва приметная тропинка вьется среди голых скал. Посмотришь вверх — горные громады уходят высоко в темно-синее небо своими белыми, снежными вершинами.
Посмотришь вниз… нет, вниз лучше не смотреть: там бездонные пропасти, голые скалы, грохот и вой потока.
Западный Памир — страна глубочайших горных ущелий, бешеных рек и самых высоких горных вершин.
Даже не верится, что только вчера мы ехали на машине среди благоухающих садов, среди обширных полей и виноградников. Сквозь зелень мелькали белые домики селений, яркие одежды людей, работавших в полях. Веселые загорелые ребятишки громкими криками приветствовали нас.
И тихий шепот воды в арыках, и пение птиц, и зеленоватый свет солнечных лучей, которые с трудом пробивали густую зелень, — все это осталось там, внизу, в широких, плодородных долинах.
А здесь? Голые камни и снег в расселинах и углублениях, тяжелые ледники в ущельях, реки, грохочущие, как артиллерийская канонада. Эти же самые реки в своем нижнем течении служат людям. Их вода бежит послушно по тысячам арыков и поит сухие земли.
Здесь, высоко в горах, реки с ревом и воем ударяют в каменистые берега. Они отрывают от берегов целые скалы и швыряют их на дно. Огромные каменные глыбы подпрыгивают, как мячики, среди клокочущей воды.
Перед нами мостик. Осторожно! Это шаткое сооружение из нескольких связанных веревками бревен висит высоко над рекой. Нужно проходить по нему поодиночке. При каждом шаге мостик покачивается, под ним — клокочущая, ревущая река. Наконец мостик позади. Но где же тропинка? Неужели этот узкий, в две ладони шириной, выступ, выбитый в камнях, и есть наша дорога?
Да, другого пути не видно…
Медленно, медленно, прижимаясь к холодной скале, мы продвигаемся вперед и вверх. Поток шумит все глуше и глуше. Каменная дорожка сменяется оврингом — так называют выступающий над пропастью узкий деревянный настил. Устраивают его так: в скале на некотором расстоянии одно от другого просверливают отверстия; в них вставляют заостренные концы бревен; на бревна сверху кладут жерди, ветки и камни.
Каменная дорожка сменяется оврингом.
Смелых строителей оврингов подвешивают обычно на прочных канатах.
Пройден один овринг, за ним — еще один. Все тело устало от длительного напряжения, но путь не становится легче. Наоборот, наша узенькая тропка окончилась совсем. Она уперлась в выступ темно-серой скалы, покрытой пятнами бурых, невзрачных лишайников.