Скорей же, скорее бегите, наши машины, вперед!
Все ближе и ближе к нам желтовато-серое море песков. Еще немного — и пески уже мягко шуршат под колесами…
Оказывается, поверхность пустыни неровная. Нам приходится все время то взбираться на высокие бугры, то спускаться в глубокие котловины.
Впереди вьется чуть заметный след автомобиля, прошедшего здесь несколько дней назад. Этот тоненький следок и есть дорога. Нужно во все глаза следить за ним, иначе мы собьемся с пути и придется потратить много времени и сил, чтобы выбраться на правильную дорогу.
Я смотрю по сторонам и не могу оторвать глаз от пустыни. Что за чудо? Она же зеленая, совсем зеленая! Какая яркая трава, какие пестрые цветы!.. Больше всего здесь песчаной осоки. Ее узенькие листики качаются на ветру и чертят концами на песке запутанные узоры. Осока цветет желто-коричневыми невзрачными цветочками, на которых выделяются крупные, повисшие книзу тычинки.
Песчаная осока.
Каждый кустик осоки растет отдельно, между ними лежит песок; но когда смотришь вдаль, кажется, что вся пустыня зеленая. Мелькают ярко-красные головки мелких маков, бледно-сиреневых ирисов, бело-розовых тюльпанов. Изредка встречаются плотно прижатые к песку темно-зеленые сочные листья, напоминающие лопухи. Это дикий ревень. Его листья достигают иногда полуметра, стебли мясистые и красные.
Тюльпан.
Какое голубое небо весной над пустыней! И сколько невидимых жаворонков поет в нем свои веселые песни!
А вон один спустился и сидит у дороги. Какой у него славный хохолок на головке! Недаром его зовут «хохлатым жаворонком».
Он без боязни смотрит на людей, следя за машиной своими блестящими, черными глазками и наклоняя головку то на один, то на другой бок.
Хохлатый жаворонок.
Часто тишину нарушает резкий, пронзительный свист. Так умеют свистеть мальчики — для этого они всовывают в рот два пальца. Но мальчиков в песках нет. Кто же свистит?
Внимательно оглядываясь по сторонам, я вижу маленьких песочно-желтых сусликов, то и дело поднимающихся на задние лапки и становящихся «столбиком». Вот кто, оказывается, посвистывает в пустыне! Суслики очень любопытны и ни за что не пропустят случая посмотреть на такое интересное зрелище, как проезжающая мимо машина. Очень интересно и в то же время очень страшно: тарахтит, гремит и противно пахнет громадное чудовище на колесах. И суслик, постояв немножко «столбиком», пускается наутек, задрав кверху коротенький хвостик и презабавно подпрыгивая.
Суслик.
Чем глубже мы въезжали в пустыню, тем разнообразнее становилась растительность. Появились кустарники, саксаул — почти единственное дерево пустыни. На саксауле еще не было зелени, серые тонкие веточки клонились к земле.
Название «Кара-Кумы» никак не подходило к окружающим нас зеленым просторам, и я предложила переименовать их в Кок-Кумы, что значит «зеленые пески».
— Подождите, подождите! — говорят мне, смеясь, мои спутники. — Поживете — увидите, что останется от этой зелени через две — три недели. Теперь март, а дождей не увидите до поздней осени. Даже облака на небе становятся редкостью, а скоро и совсем исчезнут. Вы знаете, какой здесь иногда летом «дождь» бывает? Появится тучка, порядочная, серая, — кажется, что из нее вот-вот дождик брызнет. И он действительно идет, только до земли не доходит! Воздух такой сухой, что капли испаряются в нем, и редко-редко какой-нибудь из них удается упасть на песок…
Все это так, и мне хорошо известно, что пустыня получает в три раза меньше влаги, чем, например, средняя полоса Европейской части СССР, и что испариться в пустыне могло бы в десять раз больше влаги, чем выпадает, но все-таки не верится, что пески могут так измениться. Не верится, что вскоре исчезнут свежая зелень, прозрачный воздух, ласковое солнце и прохладный ветерок, что над пустыней встанет пыльная, серая мгла, сквозь которую нестерпимо будет жечь стоящее над головой солнце, что ветер станет напоминать дыхание раскаленной печи, а вместо зеленой травки тысячами колючек ощетинятся пески.
Но что это? Кажется, мы уже въезжаем из весны в лето. Более редкой стала трава, исчезли деревца саксаула, кустарники и наконец песчаная осока. Мы выехали на совершенно обнаженные, серовато-желтые бугристые пески. Проехав по таким пескам около километра, мы попали в большую плоскодонную котловину, в центре которой оказался колодец.