И вот тогда, наверное, я почувствовала себя на удивление глупой. Легко горевать и обвинять других. Но при этом не замечать жирнющий шанс прямо под носом. Которые еще туда специально положили. В этом вся я, наверное. Успела в душе похоронить родителей, впасть в депрессию, а подумать о другом выходе слишком сложно, проще ведь себя жалеть и плакать!
После этого, пусть со скрипом, но я хотя бы перестала засыпать и пропускать сквозь уши то, что мне сказали. И оказывается, если внимательно изучать то что мне преподают, то это все из набора бесполезных звуков превращается во что-то осмысленное и даже интересное!
Но больше всего мне понравилось ощущать, что как только я выберусь в «большой мир» из лагеря, то я перестану быть просто очередной молодой волшебницей среди кучи таких же. Это не лишит меня необходимости быть на побегушках у более старших, однако, количество моих прав, свод которых выкатила Кимена и потрудилась сделать так, чтобы я их знала, поражал воображение.
И самым первым правом там стояло оно, то самое из-за чего все взрослые женщины вокруг меня по меньшей мере кажутся по своему странными, особенно Элайза. Право на придурь. Пока это не сильно мешает работе, ты можешь делать что угодно, и все обязаны понимающе пройти мимо, не пытаясь как-то на тебя повлиять. Соответственно, это самое главное право волшебниц, пока они выполняют свою работу, буквально нарушать законодательство.
Почему это работает? А потому что обязанности волшебниц в том числе ограничивают применение этого, с первого взгляда, права на все. И судя по длинному списку различных запретов, когда правовой кодекс с пафосным названием «Привилегии тех, кто обуздал магию» только был написан, волшебницы действительно обладали иммунитетом к закону обычных людей.
И, что характерно, самый первый пункт обязанностей гласил «Не убивать детей», постепенно от общих скатываясь к совсем уж специфическим. Например я обязана прилетать на планету Глиосин только в нечетные дни. Похоже все «обязанности», что перечислены здесь это давние случаи, когда волшебницы зашли уж слишком далеко.
Если с Кименой я тратила ее свободное от работы время, то вот директриса Улеанна, казалось, работой не обладала. И поэтому с легкостью, когда Кимене было положено успокаивать бедных девушек с нервными срывами, фобиями и прочими последствиями смерти, отбирала меня, обучая ровно одному заклинанию. Сокрытию ауры.
— Итак, ты можешь вполне сносно, на уровне талантливой шестилетки, оперировать маной. — «Похвалила» она мои склонности. — И обладаешь достаточным упорством, чтобы через не могу делать одно и то же заклинание даже если не видно никаких его результатов — Отослала она к «очищению», которое скорее чувствовалось как плацебо.
— Вы сейчас так активно это объясняете чтобы я не взорвалась с претензией почему нельзя было меня научить этому раньше чем я оказалась в клетке?
— Схватываешь на лету. Слушай формулу, повторяй до посинения а я буду говорить тебе, меняется ли хоть что-то в моем восприятии…
Здесь уж я старалась как могла. Либо мне дают полную свободу и я привлекаю любую аномалию за сотни километров. Либо я как хорошая девочка надеваю уже почти привычную клетку. Появившийся третий вариант событий меня очень сильно порадовал.
И окончательно влившись в темп занятий, в который добавились не только общие знания и одно заклинание но и простейшие азы тактики и некоторые интересные наблюдения из сражений с аномалиями, я совершенно оказалась не готова к следующим словам.
— Завтра, ближе к полудню, ты улетаешь отсюда. Думаю, ты уже соскучилась по своим подругам не так ли?
В голове произошел взрыв эмоций от «наконец-то!» до «готова ли я?». И, видимо, мое лицо снова меня выдало, хоть меня и учили, что стоит научиться держать его ровно, особенно в присутствии волшебницы старше званием. А учитывая что мы не стареем, научили автоматически обращать внимание на знаки отличия, которые нам свойственны…
— Так, Женя, сосредоточься! Если ты думаешь что последний день означает что я буду менее требовательна то ты ошибаешься! — Вырвала меня из раздумий Кимена и устроила экзамен…
Ох, после него казалось, что из меня вынули все знания и заставили их расписать. А потом, неудовлетворившись, еще и начали испытывать психическую устойчивость различными картинками, странными, выводящими из равновесия звуками. Резкими вспышками, внезапными криками и прочими вещами. От которых, наверное у нормального человека сердце бы давно в пятки ушло или даже остановилось.