Вернулась Эмоли с кусочком пергамента. Она вежливо протянула его магу.
— Он поделился с другим телохранителем и с вашим сыном. Этого достаточно?
В центре пергаментного клочка чернели крупицы вещества.
Мизраит взял их между большим и указательным пальцами, и лицо его исказила гримаса.
— Маркмор! Второй самый могущественный колдун в Санктуарии — выскочка, которому еще даже не минуло сто лет.
— Твой сын в союзе с твоим самым сильным соперником? — спросил Культяпка.
— В союзе или в рабстве, — Мизраит встал и скрестил руки. Телохранитель исчез; подушки превратились в кучу золотых слитков. Он пробормотал какую-то тарабарщину и широко раскинул руки.
Перед ним появился Марип. Это был красивый юноша: шелковистые серебристые волосы, яркие черты лица. Он был к тому же разъярен, гол и очень грозен.
— Отец! Я занят! — он сделал резкий жест и исчез.
Мизраит повторил тот же самый жест, и юноша появился вновь.
— Мы можем проделывать это всю ночь. Не лучше ли тебе поговорить со мной?
Сын ответил намного менее грозно:
— Это непростительно, — и он поднял руку, чтобы опять исчезнуть; затем убедился, что Мизраит делает то же самое. — Одень меня.
Один слиток золота исчез, и на Марипе появилась туника из тканого золота.
— Скажи мне, не находишься ли ты в рабстве у Маркмора?
Кулаки юноши сжались.
— Нет, не нахожусь.
— Ты абсолютно уверен?
— Мы с ним друзья, партнеры. Он обучает меня различным вещам.
— Ты знаешь, что я тебя выучу всему, постепенно. Однако…
Марип сделал движение руками, и груда золота превратилась в кучу вонючих испражнений.
— Дешево, — сказал Мизраит, сморщив нос. Он повернул свой локоть под определенным углом, и золото вновь вернулось.
— Разве, ты не видишь, что он хочет тебя использовать в своих целях?
— Я вижу, что он хочет добиться доступа к тебе. Он был достаточно откровенен в этом.
— Стефаб, — прошептал Мизраит. — Нестеф.
— Тебе требуется помощь моих братьев?
Появились оба старших брата Марипа, встав по обе стороны от Мизраита.
— Что мне надо, так это добиться от тебя разума, — и другим братьям.
— Взять его!
Тяжелые золотые цепи приковали запястья и щиколотки юноши к неожиданно появившимся в полу кольцам. Марип напрягся и порвал одну цепь; тогда огромный куб льда сковал его. Лед начал таять.
Мизраит повернулся к Культяпке и Эмоли.
— Вы ослабляете наши усилия своим присутствием.
Золотой брус плавно опустился в руки женщины.
— Это будет вам компенсацией. Ластел, ты получишь свой кррф, раз уж я взялся за этим проследить. Будь осторожен в течение следующих нескольких часов. Идите.
Пока они шли к выходу, в комнате стали появляться другие фигуры. Культяпка разглядел мелькающий силуэт Маркмора.
В фойе Эмоли вручила золото своему евнуху.
— Давайте вернемся в Лабиринт, — сказала она. — Это место опасно.
Культяпка отправил кока-пирата домой, а сам провел остаток ночи, занимаясь привычным бизнесом, отпуская вино и кррф, торгуясь из-за каждой монеты. Он сам принял разумную долю кррф — местный сорт — чтобы оставаться начеку. Но ничего сверхъестественного не произошло, и ничего более волнующего, чем выбивание глаза одному из посетителей во время спора, возникшего при игре в кости. Ему пришлось перешагнуть через отдавшего богу душу бывшего клиента, когда он вышел на рассвете, чтобы запереть таверну. По крайней мере, у бедолаги хватило приличия помереть снаружи, так что никакой отчет писать не надо.
Одной из причин, по которой он любил работать в ночные смены, часто несущие смерть, был интересный городская пейзаж, который можно было лицезреть на следующий день в Санктуария ранним утром. Солнце к тому времени уже палит беспощадно, скорее обнажая все окружающее уродство, нежели скрывая его. Сточные канавы полны помоев и экскрементов. Немногочисленные изможденные ночным пиршеством гуляки бредут, слегка пошатываясь, небольшими группками или, находясь в полубессознательном состоянии, блюют, ожидая первых признаков просветления, чтобы здесь же и заснуть. Собаки, роющие носами остатки вечерней кормежки — разлагающейся, гнилой, грязной мертвечины. Он находил мрачное удовольствие во всем этом. Двойное удовольствие этим утром благодаря тому, что слегка переборщил на этот раз с кррф, от которого у него внутри все пело смертельную песню.
Он чуть было не пошел на восток, чтобы проверить Мизраита. «БУДЬ ОСТОРОЖЕН В ТЕЧЕНИЕ БЛИЖАЙШИХ НЕСКОЛЬКИХ ЧАСОВ» — это могло означать, что его связь с Мизраитом делала его каким-то образом уязвимым в роковой схватке с Маркмором за Марипа. Однако он должен был возвращаться в поместье: чтобы очистить от костей кормушки собак и вновь стать Ластелом для полуденной встречи.