Она на мгновение умолкла, а затем продолжила.
— У меня были проблемы с физикой в Вассаре, но я, кажется, помню, что только время на Земле может стоять на месте. Если ты двигался со скоростью света, а потом посмотрел обратно на Землю — тогда тебе показалось бы, что все осталось неподвижным. Если ты двигался быстрее, на Земле ничего не происходило.
— Это правда, — сказал Темпл. — Люди, которые не задумываются об этом, представляют себе, что события будут повторяться маленькими рывками. Доберись до головы, так сказать, а затем расслабь в первую очередь ноги. На самом деле события будут не совершаться непрерывно, они раскрутятся назад, пока вся история не повторится в обратном порядке.
— Но только на Земле, — напомнила ему Джоан. — Мы могли заметить это обратное движение только в том случае, если отдалялись от Земли со скоростью, превосходящей скорость света. И мы могли двигаться по кругу и стареть, наблюдая за этим процессом, если бы мы путешествовали в машине времени. Наше движение не будет относительным относительно машины. Это звучит как тавтология, но так вы сможете понять, о чем я говорю.
— Я понял, о чем ты говоришь, — сказал Темпл. — И, не осознавая того, ты приближаешься к сути нашего затруднительного положения. Мы не знаем, на что могла быть похожа реальность в высшем измерении, которое мы не способны воспринять нашими ограниченными чувствами, зрением, осязанием и слухом, но кажется маловероятным, что машина времени может просто отдалиться от Земли со скоростью света. Если это так, то она была бы просто космическим кораблем. Превысив скорость света, она могла бы стать только нитью в пространстве-времени, и даже тогда обратное движение энтропии не отбросило бы нас назад в наше прошлое на Земле. Мы просто оказались {бы} в подвешенном состоянии где-то у предела континуума, или, если тебе угодно, вне звездной Вселенной.
— К чему ты клонишь, Ральф?
— Вот к чему. Я верю, что Моррисон выражался образно, когда говорил о путешествии со скоростью света. Я верю, что мы находимся в подвешенном состоянии, если вести речь о физической Вселенной, но движемся в пяти-, а возможно, и в шестимерном времени; этот маршрут охватывает практически всё.
— Я думаю, мы слишком увлеклись. Думаю, в нашей ситуации важны все временные модели, возникшие в физической вселенной в результате движения в космосе, и вдобавок множество других моделей.
— Я думаю, мы внутри Вселенной и за ее пределами, и мы вернулись во вчера и направляемся в завтра. Я думаю, мы находимся в перевернутом мире шиворот-навыворот, где может случиться что угодно.
— Ральф!
— Да, я был в двух местах одновременно, и я поднялся по лестнице, которая появляется и исчезает, и посмотрел на меняющиеся звезды. И хотя Нед вернулся в прошлое, это прошлое — ненормальное во многих отношениях. В первую очередь, оно развивается в направлении будущего, а такого развития не произошло бы, если бы удалялись от этой реальности в одном определенном направлении. С другой стороны, что-то изменило молекулярный состав воды за бортом лодки, и я увидел нечто, похожее на птеродактиля, вылетающее из тропического леса. С третьей стороны: хотя я могу вернуться обратно туда, где сейчас находится Нед, я не могу стать моложе, когда двигаюсь назад, и помню то, что он забыл. С четвертой — мы можем разговаривать друг с другом сквозь время, а если тебе известно хоть что-то об акустике, то мне не нужно объяснять, что в обычных обстоятельствах такое невозможно. С пятой — существо, которое только что пришло извне, расслоилось, когда я схватил его, и нельзя…
Темпл отпрянул в сторону, едва сдержав крик. К нему сквозь темноту приближалось другое существо, слабо светящееся — оно напоминало огромную вошь.
— Хотели бы вы обрести двадцать пальцев место десяти? — спросил Темпл. — Хотели бы вы обернуться и увидеть себя — вчера?
— Хм… — пробормотал старик, поглаживая тонкую бороду. — Что ты говоришь, мальчик?
— Дедуля, я не юноша. Мне будет сорок четыре в середине лета. Но я был мальчишкой, зеленым парнем двадцати двух лет, когда получил этот шрам.
Пока я говорил, Темпл протянул свою руку и раскрыл ладонь, покрытую багровыми складками.
— Да, я и сам когда-то был молод, сынок, — сказал старик, и в его взгляде отобразилось благородство, которого не было там минуту назад.
Темпл поднял удочку и наклонился вперед. Он видел, как плавают рыбы. Другие рыбаки то и дело вытаскивали их, но у него не клевало уже несколько часов.
Синеватый свет, казалось, окутал его, когда он смотрел в глаза старику.