Голоса становились слабее, но мы все еще могли их услышать, дедуля. Свет стал немыслимо ярким, и когда мы пустились бежать — голоса стали жалобными, умоляющими, музыкальными.
«Вы не должны здесь оставаться. Вы должны вернуться обратно в свой мир. Будет смещение пластов, ибо на равнинах и горах жизнь чужда Зембле. Она чужда, чужда — и напряжение возрастает…»
— Зембле? — перебил старик.
— Зембле, дедуля, — странное имя. Очень сложное название.
— И голоса повторяли: «Прощайте и удачи. Вы не должны здесь оставаться. Возвращайтесь в собственный мир. Возвращайтесь, возвращайтесь. Прощайте и удачи».
— Дедуля, сияние внезапно начало слепить, и мы почувствовали, что падаем.
Темпл отложил удочку, наклонился вперед и снова вытянул руку.
— Видишь этот шрам, дедуля?
— Ты мне его показывал раньше, сынок.
— Что ж, это был мой свадебный подарок ей.
Челюсть старика отвисла.
— Твой свадебный подарок…
— Вместо того чтобы держаться за руки, мы проделали невеселую операцию. Нам пришлось это сделать. Мы не могли провести остаток нашей жизни, держась за руки, не так ли?
Челюсть деда отвисла еще ниже:
— Так ты с катушек слетел… Я мог бы догадаться…
Темпл улыбнулся.
— Дедуля, когда мы оказались за пределами цилиндра на серой твердой поверхности, окруженные этой странной кристаллической жизнью, признаюсь, я тоже так подумал. На мгновение я усомнился в собственном здравомыслии. Но когда наши ноги затряслись — мой разум как будто стократно расширился. Ибо, когда Джоан попыталась вытащить свою руку из моей руки и не смогла освободиться, только очень здравомыслящий человек воспринял бы это спокойно. Ты понимаешь, о чем я?
Присмотревшись и обнаружив, что наши ладони спаяны «дикими талантами» внутри Измерения Неразумности, я не стал заходить слишком далеко. Я знал, что нам повезло и что небольшая операция — это все, что нам понадобится.
— Святые небеса!
— Она была всего лишь маленьким существом, дедуля. Но когда ты держишь женщину за руку день за днем, неделю за неделей — в нашей машине не было никаких врачей — то задумываешься о пустяках, на которые до этого не обращал внимания. Я начал с того, что перестал замечать ее недостатки, а кончил тем, что попросил ее выйти за меня замуж.
Дедуля, это случилось на двенадцатую неделю. А потом я начал думать. Возьмем две пары людей, дедуля. Одна пара является точной копией другой пары. Они выглядят, думают и чувствуют одинаково, и между ними нет ни малейших различий. Действительно ли это четыре человека — или всего двое?
— Сынок, я не могу ответить. Я не Гегель.
— Что ж, уже двадцать два года, дедуля, мы с Джоан пытались вернуть то счастье, которое потеряли поблизости от центра известной Вселенной — на холодной маленькой внутренней планете под названием Зембла. И я каким-то образом понял, дедуля, что люди, которых мы видели в центре этого колеса, надеялись, что мы так поступим.
У меня возникло чувство, что это колесо… ну, мужество, которое остается даже тогда, когда уже нет для него причин; человеческая мысль, которая переживает мозг, породивший ее.
Дедуля, во Вселенной, может быть, миллион Джоан Харвейс и Ральфов Темплов, и некоторые из нас способны зайти далеко. Но здесь, на Камизе, мы с Джоан вернули все утраченное, восстановили все разрушенное, склеили все, что не клеились. Мы могли быть подопытными свинками Моррисона на Зембле, но на Камизе…
— Жаль, что я не видел никаких равнин, — сказал старик, медленно поднимаясь на ноги. — Да, я понимаю, что ты имеешь в виду. Я понимаю, что ты имеешь в виду, парень.
— Передайте это вашей дочери, — сказал Темпл, вытаскивая связку пойманных рыб из ручья. — Я поймаю еще. Джоан ждет меня не раньше чем через час.
-=-
Т. 1. Тварь из бездны времён. Рассказы
Т. 2. Мир выживших. Рассказы
Т. 3. Дерево ведьм. Рассказы
Т. 4. Путешествие во тьму. …И родятся другие
Т. 5. Три лика времени. Рассказы
Т. 6. Чужаки в Новой Англии. …И пришел робот
Т. 7. Это странное завтра. Рассказы
Т. 8. Темное наследие. Рассказы
Т. 9. Дорога к темной башне. Рассказы
Т. 10. Ведьмин огонь. Рассказы
Марс — моя цель. Рассказы
Ночь волка. Рассказы
Фрэнк Белнап Лонг. Дерево ведьм
Дом ведьмы стоит на острове более двухсот лет. Местные жители избегают его и боятся.