Прежде чем Хелен смогла осознать смысл этих слов, Фаран отвернулся от окна и снова заговорил.
— Нам надо подождать, конечно, пока огонь окончательно не потухнет. Пламя может вспыхнуть снова, и станет гораздо хуже. Но у меня есть чувство, что оно выгорит…
— Отец, разве ты не понимаешь, что это может означать? — почти кричала Гильда. — Маладор может захотеть, чтобы Роджер и Дэн вышли наружу. Он может захотеть, чтобы они вышли, и были убиты. Может быть, он обнаружил, что не может сдвинуть машину так сильно, чтобы разрушить ее. Он мог попытаться и не суметь. Поэтому он наслал этот огонь, чтобы выманить Дэна. Должно быть, теперь он ненавидит и Роджера тоже, из-за того, что случилось на пляже. Но он нуждается в нем, до самого последнего момента и после него — ну, его убийство может казаться ему неважным, не стоящим беспокойства. Но если он выйдет с Дэном…
— Мы все знаем, что Дэна он ненавидит больше всех, — сказал Фаран. — Вот почему именно Дэн должен принять решение.
Он посмотрел прямо на Блэкмора:
— Гильда может быть права, — заявил Фаран. — Ты можешь направляться в ловушку, которую Маладор расставил для тебя. Но прежде, чем ты решишь — есть несколько вещей, о которых, я думаю, тебе следует знать. Они касаются того, что я думаю об этом. Маладор мог убить тебя до того, как сбежал. Роджер считает: он думал, что ты мертв — или умираешь. Мы не знаем наверняка, что он думал. Но если он так считал, это должно означать, что у него были какие-то другие причины для побега. А если он так не думал — не были ли выход наружу и попытка убить тебя, посредством разрушения машины или поджога, настоящим безумием. Ведь он мог так легко добиться своего внутри машины, как только Роджер выпустил его?
— Тут нет сомнений, — сказал Блэкмор. — Но теперь он, кажется, пытается уничтожить всех нас, если то, что ты о нем думаешь, правда. Роджер уверен, что у него нет причин ненавидеть тебя или Тильду, а совсем наоборот. Как мы все знаем, он не насылал огонь и не передвигал машину. Но если он это сделал, должно было случиться что-то очень странное, чтобы он передумал. Я основываю свое решение на этих двух возможностях — и ни на чем больше. Я иду наружу, потому что нам угрожает самая большая опасность, насколько я понимаю.
— Нет, Дэн! — Хелен Блэкмор чуть не споткнулась, попытавшись схватить его за руку и развернуть. Она как будто чувствовала: если не посмотрит Дэну прямо в глаза, то утратит способность вернуть его. — Если ты выйдешь наружу, ты не перестанешь об этом жалеть, потому что меня не будет здесь, когда ты вернешься. Я говорю правду, Дэн.
— Думаю, ты будешь здесь, дорогая, — сказал Блэкмор. — Пламя снаружи не погаснет еще примерно час. Я в этом почти уверен. За час тебе на ум может прийти много здравых мыслей. Сейчас не только моя жизнь под угрозой, как бы Маладор меня ни ненавидел. Филипп сказал, что я вполне естественно забочусь о тебе больше, чем о ком-то другом. Это правда, конечно. Я не могу это отрицать. Но нас пятеро, а не только ты и мужчина, за которым ты замужем. И у всех нас есть свои обязанности перед другими. Боюсь, что всегда так будет: когда людям угрожает большая опасность, они становятся ближе друг к другу. У тебя будет время это обдумать, дорогая, и изменить свое мнение на счет того, следует ли отпускать меня. Я не сомневаюсь, каким будет твое решение.
Глава 12
Блэкмор спускался первым, Тайсон находился на восемь футов выше него, и в этот раз он испытывал опасения совсем другого рода, непохожие на тот страх, который он испытывал, когда впервые спускался в море гигантских ветвей и цветов. Он не боялся утонуть в трясине, которая могла оказаться почти бездонной, или случайно наступить в зияющую яму пустоты, отменную только сине-черным кругом, похожим на завиток.
Это был новый страх: клочок земли, выглядевший так, будто был покрыт рассеянным пеплом, мог превратиться в слой раскаленных добела углей, скрытых от взгляда поверхностным слоем, напоминавшим пыль.
Две трети растительности прямо под машиной так обгорели, что только почерневшие стебли огромных цветов остались стоять, подобно стволам титанических дубов и кедров, уничтоженных молнией. Большинство стеблей действительно были размерами со стволы деревьев, а некоторые — существенно больше. Между ними простирались широкие полосы голой земли, даже не покрытой пеплом, ярко блестевшей после очищения огнем. Вся трясина исчезла, иссушенная сильным жаром, который породило пламя.
Их окружала пустошь, почерневшая от огня, но Блэкмор по-прежнему ничего не мог разглядеть даже с вершины машины, так как вокруг росли очень высокие растения, не пострадавшие от пожара. Их соцветия все еще покачивались на ветру, который резкими порывами проносился над уничтоженным участком — в точности так же, как во время первого спуска Блэкмора. Ничто не омрачало яркости цветов — алого и фиолетового, оранжевого и зеленого; цвета казались такими яркими, что Дэну приходилось то и дело прикрывать глаза.