Потерпев поражение, отчаявшись, Лоутон разыграл свою последнюю карту. Он отправил в бой пятерых членов экипажа, вооруженных воздушными пушками. Он вернулись, крича. Лоутону пришлось подкрепиться двойными виски с содовой, прежде чем он смог выдержать укоризненные взгляды людей, из которых вытаскивали зловещего вида колючки.
С тех пор началось столпотворение. Младшими офицерами овладела паника, некоторые члены экипажа обезумели. Один из них набросился на четверых товарищей с гаечным ключом; другой — вбежал в кухню корабля и зарезался ножом. Помощник инженера выпрыгнул в аварийный люк, заявив, что предпочтет быструю смерть медленной смерти от удушья.
И он умер быстро. Это было ужасно. Взглянув вниз, всякий мог увидеть его скрюченное тело, болтавшееся на малиновом шипе сорока футов в высоту.
Слэшавэй стоял, глядя на это Ватерлоо; грубые черты его лица начали подергиваться.
— Я не могу терпеть это, сэр. Это раздражает меня.
— Я знаю, Слэшавэй. Здесь что-то похуже марихуаны.
Слэшавэй тяжело сглотнул.
— Бедный парень сделал мудрую вещь.
Лоутон сказал сухо:
— Позабудь об этой идее, Слэшавэй — убей ее. Мы сильнее его. У нас нет не одной унции слабости. У нас есть то, что нужно.
— Человек не может столько вынести.
— Глупости. Нет предела тому, что может вынести человек.
Послышался настойчивый голос:
— Радиоприемник настроен, сэр.
Лоутон развернулся. На экране мерцали туманные очертания лица, которые постепенно становились четче. Радист «Персея» задыхался от волнения.
— Прием улучшается, сэр. Европейские короткие волны становятся сильнее. Статика ужасная, но мы принимаем все станции на континенте, и в большинстве своем американские станции.
Глаза Лоутона сузились в щелки. Он сплюнул на палубу; от волнения он не мог сдержать дрожь.
— Слэшавэй, ты слышал? Мы сделали это. Мы вновь победили огонь и воду.
— Мы сделали что, сэр?
— Пузырь, дурак ты этакий — он становится тоньше. Адские колокола, что ты стоишь здесь и смотришь как идиот? Мы добрались до него!
— Я не могу этого выдержать, сэр. Я схожу с ума.
— Нет, не сходишь. Ты просто держишь внутри то, что хочешь выкинуть. Слэшавэй, я собираюсь выступить перед экипажем с первоклассной зажигательной речью. Здесь не будет паники, пока я командую. — Он повернулся к радисту. — Свяжись с диспетчерской. Скажите капитану, я хочу, чтобы все члены экипажа немедленно выстроились у этого экрана.
Лицо оператора побледнело.
— Я не могу это сделать, сэр. Устав корабля…
Лоутон пронзил оператора гневным взглядом.
— Капитан приказал тебе докладывать непосредственно мне, верно?
— Да, сэр, но…
— Если ты не хочешь быть разжалованным, работай.
— Да-да, сэр.
Пораженное лицо капитана предшествовало плановому построению целую минуту, оно казалось бледной тенью на наружном экране. Жилы на его теле были похожи на толстые синие шнуры.
— Дэйв, — прохрипел он. — Ты сошел с ума? Что хорошего будет от того, что мы сейчас скажем?
— Выстроились? — нетерпеливо отчеканил Лоутон.
Форрестер кивнул:
— Они все в машинном отделении, Дэйв.
— Хорошо. Заблокируй их.
Лицо капитана исчезло назад, и сцена трагического ужаса возникла на светящемся экране визора. Члены экипажа не выстроились. Они кое-как стояли напротив самого большого экрана «Персея», выражая предельное отчаяние.
Огонь безумия разгорался в глазах троих или четверых. Другие порвали рубашки и разодрали себе ногтями кожу. Младший офицер Калдвэлл стоял прямо, как тотемный столб, сжимая и разжимая руки. Второй помощник инженера высунул язык. Его лицо было невозмутимым, но было очевидно, что реакция ужаса отразилась идиотической гримасой.
Лоутон облизнул губы.
— Люди, послушайте меня. Снаружи есть некое растение, которое выделяет состав, вызывающий безумие. Некоторые из вас, кажется, имеют иммунитет.
У меня иммунитета нет, но я борюсь с ними, и все вы, парни, тоже будете бороться с ними. Я хочу, чтобы вы сражались на пределе своих сил. Вы можете сражаться с кем угодно, когда знаете, что совсем рядом освобождение от кошмара, который нужно уничтожить — пусть даже это только растение.
— Люди, мы пробьем себе дорогу. Пузырь тонкий. В любую минуту растения под нами могут рухнуть в Атлантический океан.
— Я хочу, чтобы все люди на борту этого корабля стояли на своих постах и выполняли приказы. Прямо сейчас вы похожи на ободранных кошек. Но большинство людей, которые добились успеха, начинали в куда худшем положении.