Бестманн поморщился и сплюнул на землю.
— Некогда с ними возиться. Пускай всех в расход.
— Jawohl. — Ганс быстро догрыз яблоко и запустил огрызком в гуляющую по двору курицу. — Ладно, пошел я, а то времени и так в обрез.
— Давай. И не задерживайся с выходом, не хватало еще тебя тут по кустам разыскивать.
— Не переживай, мы успеем.
Стоило Гансу появиться в расположении роты, как перед ним выросла могучая фигура Клинсманна — гауптшарфюрер каким-то необъяснимым образом всегда оказывался в нужное время в нужном месте, будь то раздача доппайков, распределение нарядов или внеплановое спецзадание, Куно всегда обнаруживался под рукой, когда в нем возникала хоть малейшая необходимость. Объяснить этот загадочный, но безусловно полезный феномен, с точки зрения формальной логики было невозможно, да Ганс, честно говоря, не очень-то и пытался. Его вполне устраивал тот факт, что под его командой имеется бравый унтер, умеющий абсолютно все и способный выполнить любое поручение, а глубинные побудительные мотивы, управляющие этой горой мышц, это дело пятнадцатое. Вот и сейчас — Клинсманн появился как всегда кстати.
— Куно, мы выступаем. Возиться с пленными — некогда. Так что возьмешь четвертый взвод и отправишь всех под нож. На все про все тебе 10 минут. Всё, время пошло.
Клинсманн только кивнул и тут же скрылся в буйстве садовой зелени.
— Так, одной проблемой меньше. — Ганс решительно направился к хате, в которой расположился лишь час назад, отправив подвернувшегося солдата за Геро и взводными.
Через пару минут Ганс уже сидел за столом, рядом с пустой миской из под вареников, которыми его потчевала совсем недавно гостеприимная хозяйка, и посвящал своих подчиненных в детали, изменившейся столь не кстати, обстановки.
— Камрады, у меня для вас неприятная новость: мы в заднице. Вернее пока еще нет, но скоро там будем, так как выступаем через 15 минут. Можете при случае поблагодарить за это наших цыганистых союзников, которые почему-то считают себя потомками римлян.
— Что, румыны опять обделались?
— А что, кто-то в этом сомневался?
— Да нет, эти тупые ушлепки гадят в штаны от одного только вида "иванов" с самого начала компании, так что мой вопрос был риторическим. Donnerwetter! Ну почему нам в союзники вечно достаются какие-то недоумки?
— Геро, надеюсь, этот вопрос тоже был риторическим. Если нет — задай его при случае герру Риббентропу.
А теперь к делу! Выступаем к шоссе на Гайворон — Ганс аккуратно провел тупым концом карандаша невидимую линию на карте. — Мы в арьергарде, так что головной дозор можно не выставлять, но фланговые будут усиленными. Слыхал, Руст? Правый поведешь ты. Слева от нас пойдет 9-й полк, а вот правый фланг открыт, так что не зевай. Геро, твой взвод пойдет головным. Скорее всего, сразу после марша придется вступать в бой, поэтому расслабляться не советую. Отдых на сегодня кончился. Всё, по местам. Геро и Феликс — со мной.
Выйдя во двор и мельком оглядевшись, Ганс быстро отыскал открытое место, с которого открывался хороший вид на окрестности и, сверяясь с картой, стал быстро объяснять Геро порядок следования колонны по маршруту. В этот момент от соседнего овражка, сплошь поросшего цветами и сочной, ярко-зеленой травой, внезапно раздались пулеметные очереди и неразборчивые вопли вперемежку с криками боли. Феликс аж подпрыгнул на месте, умудрившись в полете развернуться на источник шума. Геро ограничился вопросительным взглядом. Ганс пояснил:
— Куно избавляется от пленных, нам сейчас не до них.
Геро даже ухом не повел — спокойно кивнул, полностью удовлетворившись пояснением, а вот Феликс отчетливо побледнел и судорожно сглотнул вставший в горле ком. — "Мнда… Видать парень до сих пор так и не понял, что на войне не место для жалости. Ну и ладно, еще успеет привыкнуть".
Стрельба и крики смолкли очень быстро — минуты две, не больше. Напоследок раздалось несколько одиночных выстрелов и все смолкло. Через минуту, как всегда спокойный и невозмутимый, Куно доложил о том, что задание выполнено. А еще через десять минут колонна мотоциклистов покинула "Яблунівку" и, пыля по проселку, устремилась вслед за основными силами батальона, оставив позади гостеприимное село и 193 трупа в форме РККА на дне залитого солнцем неглубокого овражка. Самая кровавая из войн продолжала набирать обороты…
* * *
Вечером, когда над остывающими после дневного зноя бескрайними украинскими степями стремительно сгущались сумерки, Бестманн подводил первые итоги этого хлопотного дня.
— Как ни крути, а это гребаное село надо штурмовать! Без этого бугра мы дорогу иванам не перекроем.