— Тоже верно… Ладно, остаешься за старшего, а я к Бестманну.
Эй ты, живодер, закончил?
— Jawohl, оберштурмфюрер! Сейчас только край бинта обрежу… — санитар засуетился, приводя наложенную повязку в надлежащий вид. — Готово!
— Угу.
Ганс осторожно потрогал повязку, повесил на плечо пистолет-пулемет, выдернул из стола свой штык-нож, покосился на, лежащую рядом, каску и шагнул в темноту за порогом.
Бестманн отыскался на западной окраине села.
— Как башка, Ганс?
— Нормально, только шкуру порвало, но скальп вроде на месте. Как у нас дела?
— Все в порядке. Кстати, мои поздравления — ты отлично сработал, вовремя батарею взял. Эти ублюдки уже начали разворачивать пушки, еще бы немного и начали бы по нам в упор палить!
— Точно. По мне вот пальнули.
— Слышал. Тебе и твоим парням очень крупно повезло, даже больше чем ты сам думаешь. Мы перетрясли все трофейные боеприпасы и, знаешь что заметили? У русских не было шрапнели. Вообще. Осколочно-фугасных сколько угодно, даже бронебойные есть, а вот их любимой шрапнели — нет! Потому и стреляли по вам осколочным в упор — у них просто ничего более подходящего не нашлось. Видать их крепко прижали перед этим, вот и растрясли свои запасы. Даже НЗ выпустили. А новых шрапнелей им видимо не подвезли — только ОФ. А то получил бы ты прямо в лоб заряд шрапнели, поставленный на картечь.
— Не получил бы. Я на дороге лежал. А вот парней бы покрошило, точно. Ладно, что теперь гадать? Будем считать, что нам улыбнулось военное счастье. Хотя вообще-то оно чаще улыбается именно тем, кто лучше готов к бою.
— Можно и так сказать.
— Угу. Какие у нас планы на завтра?
— Как рассветет, сдашь командование Геро и смотаешься в госпиталь — пусть тебя там заштопают как следует. Мы как раз транспорт с раненными отправлять будем, наш эскулап клянется, что к утру всех подготовит к транспортировке.
— Утром будет жарко, иваны наверняка попытаются отбросить нас с дороги.
— Не переживай. У нас теперь артиллерии вдвое больше, снарядов хватает, позиция хорошая. Саперы уже ставят мины. Противотанковый взвод встанет в балке, справа — будут расстреливать всё, что пойдет по дороге во фланг. Обрубки поставим за селом — пусть навесом бьют. А трофейную батарею окопаем под деревьями, она оттуда все подходы простреливать сможет, прямой наводкой.
— Ага, хорошие пушки. Из таких и танки бить можно.
— Можно. Дивизионная трехдюймовка. Русские любят этот калибр. Ну и нам, если что пригодится. Снарядов к ним захватили много. Хорошо бы еще тягачами разжиться, и можно было бы эту батарею себе оставить…
— Хорошо бы. Лишняя батарея никогда не помешает.
— Точно. Вот что, раз уж тебе все равно в тыл ехать, завернешь после госпиталя в штаб дивизии — передашь там мой рапорт о бое и требование на предоставление нашему батальону четырех легких тягачей, для транспортировки трофейной техники и вооружения. По идее должны дать, а там как знать, может и задержатся у нас эти трофеи…
Но радужным надеждам штурмбаннфюрера не суждено было сбыться, хотя причины этого были несколько неожиданными…
* * *
Обстоятельства, помешавшие разведывательному батальону "Тотенкопф" обзавестись дополнительной артиллерийской батареей, вызвали пристальный интерес не только у солдат и офицеров этого батальона, но также и у людей весьма далеких от кипящего уманского котла. Причем людей, зачастую, весьма могущественных. Двое из них: Рейнхард Гейдрих и один из его ближайших соратников — шеф Гестапо Генрих Мюллер встретились для обсуждения этих обстоятельств и вытекающих из них перспектив на летном поле в главном аэропорту Берлина "Темпельхофф" спустя всего два дня после памятного для Ганса Нойнера ночного боя.
— Прошу, экселенц. Машина ждет.
— Отлично. Едем сразу на Принц-Альбрехтштрассе — дела не ждут. По дороге введешь меня в курс дела.
— Не стоило так спешить Рейнхард. У меня уже давно все готово — ситуация под контролем.
— Стоило! Стоило, Генрих. Смерть Эйке это такое событие, ради которого стоит оставить на некоторое время ставку фюрера и прокатиться на самолете. Надеюсь, тебе не нужно объяснять, какие перспективы это перед нами открывает?
— Что тут объяснять? Мы ждали такого случая пять лет! Похоже, Фортуна решила забросать нас подарками.
— Ничего в этом мире не дается бесплатно, Генрих. Фортуна дает лишь шанс, да и то только тем, кто в состоянии его разглядеть. Ты верно заметил, мы готовились к этому событию с тридцать шестого года, поджидая подходящий случай. И вот этот случай настал…