А еще через пару часов Нойнер вместе с командиром батареи штугов оберштурмфюрером Хорстом Крагом и подъехавшим Бестманном уже осматривали поле ночного побоища. В балке и по ее отрогам вперемешку с разбитыми повозками, сгоревшими машинами и поломанным вооружением лежали сотни людских и лошадиных трупов. Некоторые практически целые, словно прилегшие отдохнуть. Другие напротив разорванные взрывами на куски или жутко изуродованные. В некоторых местах тела лежали буквально грудами. Подожженные ночью машины еще продолжали дымиться. Солдаты из девятого полка деловито строили в колонну собранных по ярам и буеракам пленных. Выглядели пленные не важно, повинуясь отрывистым командам конвоиров, словно автоматы, они безразлично смотрели вокруг пустыми глазами, но на ногах стояли более-менее твердо — всех, кто был серьезно ранен и не мог идти, добивали на месте, чтобы не возиться. Вальтер подвел общий итог наблюдениям:
— Мда, не плохо мы ночью поработали.
— Еще бы, два боекомплекта за полсуток расстрелять, да еще и по ограниченному пространству…
— Кому как, моим штугам и одного за глаза хватило.
— Ага, зато вовремя. Вальтер, видал те кирогазы, что на выходе из этого лога стояли?
— Видал, правда так и не понял, что это за катафалки бронированные.
Ганс с Хорстом весело заржали — они успели осмотреть эти странные агрегаты раньше и уже выяснили, что это за "звери".
— Не ты один! Пошли, посмотрим вблизи, тогда будет наглядней…
Троица офицеров развернулась обратно и, обходя препятствия, вскоре выбралась к выходу из Сухого лога, где и стояли, жидко дымя, три упомянутых устройства странной конструкции, но несомненно военного назначения. Вернее стояли только два из них, так как третий буквально развалился на части, превратившись в бесформенную груду железа, отдаленно напоминающую сложившийся карточный домик. Близкий осмотр техники мало что прояснил: наличие листов брони, пушки и гусениц наводило на мысль о танке, вернее (с поправкой на отсутствие башни) о штурмовом орудии, но конструкцию штурмбаннфюрер опознать так и не смог и, под ехидные смешки подчиненных, вынужден был признать свое поражение.
— Ладно, сдаюсь. Так что это все-таки за колымаги?
Ганс ловко поддел носком сапога валяющуюся на земле железку и. подхватив ее рукой на лету, протянул командиру.
— Гляди.
Железяка представляла из себя значок-эмблему, которые, как правило, размещаются на капоте машин и прочей гражданской техники. Вальтер покрутил ее в руках и потребовал дальнейших пояснений, которые охотно предоставил Хорст.
— Это эмблема Харьковского тракторного завода. Я видел такие же на многих русских тракторах. А этот драндулет — обыкновенный трактор. Только его обшили броневыми листами и воткнули в кабину пушку[60]. Получилась, как не трудно догадаться, полная ерунда. Ни защиты, ни обзора, ни проходимости. Зато грохот просто неописуемый — дребезжали как упавший шкаф с фарфором и гвоздями. Мне даже в самоходке слышно было. Иваны еще фары включили и сирены воздушной тревоги запустили — хотели нас запугать. — Краг пренебрежительно хмыкнул, выражая свое отношение к таким попыткам. — Видишь ту кучку металлолома? Это мой наводчик засветил фугасным. Ну а те два противотанкисты изрешетили в два счета. ПАК38[61] его практически навылет пробивала — я проверял.
— Scheisse! Так это бронетрактор?! Ну и ну! Камрады, похоже, что у русских дела еще хуже, чем мы думали, если они докатились до такого.
— И даже еще хуже, чем ты думаешь сейчас. — Ганс тоже решил блеснуть информированностью. — Мы тут пошерстили по ближайшим кустам и тоже несколько пленных собрали под конец.
— О как! А мне почему не сообщил?
— Да они не транспортабельные были, в основном — мы их на поле боя собрали. А тех двоих, что целые были, мы парням из девятого сдали. Так вот: почти все они по-русски ни хрена не понимают. Бормочут чего-то, но на русский совсем не похоже, ну и рожи у них — соответствующие. По всему выходит, что у иванов людей уже не осталось — совсем диких ловят, которые не то, что читать, говорить нормально не умеют.
— А точно не умеют? У тебя ж переводчика нет…
— Не, точно! Ты ж знаешь, у меня солдат из Силезии есть — по-польски свободно говорит, ну и на русском уже неплохо научился. До сих пор ни одной осечки с допросами не было.
— Так может эти кавказцы, или кто они там, специально под идиотов косят, чтоб не допрашивали?
— Даже если они все как один клинические идиоты, то по-русски бы они все равно заговорили, если б могли. Мы одному для чистоты эксперимента все пальцы переломали — орал будь здоров! И говорил много всего, но по-русски — ни слова! Так что дикари они, совсем. Как им офицеры команды отдают — ума не приложу.
60
Несколько десятков бронетракторов действительно были переоборудованы на ХТЗ осенью 41 г. Аналогичные машины выпускались также в Одессе под обозначением НИ1.