— Не, я уже. Так что приглашай в свою таратайку, а то я налегке. — Бохман кивнул на пропыленный кюбельваген, на котором приехал.
— Не вопрос! Щас только часовых сменю, пока они слюной не подавились, а ты пока располагайся. — Ганс сделал широкий жест рукой в сторону своей штабной машины и отправился отдавать распоряжения на счет смены постов. А еще через минуту Бохман, развалившись, насколько позволяло узкое сиденье, излагал Нойнеру последние новости и вытекающие из них перспективы.
— В общем, так, Ганс: скоро наше наступление продолжится. Ближайшая цель — Сталинград. Как у тебя с техникой?
— Нормально. После позавчерашнего боя потерь больше не было. 8 самоходок на ходу, вспомогательный транспорт в порядке. Кстати, про пополнение ничего неслышно? А то подбитую зверюшку только в металлолом сдать — там снаряды сдетонировали.
— Да помню я, помню. В первой роте тоже два орудия разбиты, во второй одно в ремонте, так что у тебя не так уж все и плохо.
— У меня еще одного унтера не хватает.
— Нету у меня лишних унтеров! А ты и так неплохо справляешься, так что жди, когда у твоего Бринкманна брюхо зарастет — не год же он со своим аппендицитом валяться будет.
Ганс примирительно махнул рукой:
— Ладно, замяли. Так что там с нашим ближайшим наступлением?
— А вот что: в дивизии формируется ударная бронегруппа — передовой отряд. Туда войдет вся наша новая техника: танковый батальон, батальон пехоты на БТРах из первого полка, саперная рота на них же из саперного батальона, твоя рота и легкий гаубичный дивизион из артполка. Так что с завтрашнего дня ты, вместе со своей ротой, выходишь из моего подчинения и поступаешь в распоряжение кампфгруппы "Баум".
— Значит, командует Отто?
— Да. Знаешь его?
— Немного. Хороший парень. С ним можно работать.
— Ну и отлично. Да, чуть не забыл, русские сосредотачивают под Сталинградом новые силы, а наша разведка, соответственно, пытается разузнать об этом побольше. Так вот: сегодня утром парни из радиороты перехватили и расшифровали несколько необычных сообщений. Знаешь, кто будет нашими противниками?
— Что, опять какие-то косоглазые уроды?
— Нет, на этот раз поляки. — Бохман ехидно ухмылялся, следя за реакцией Нойнера. Ганс по привычке почесал затылок, сдвинув фуражку на лоб, после чего сформулировал уточняющий вопрос:
— А эти-то откуда взялись?
— А из пленных, которых русские наловили в 39-м.
— О как! Это те недобитки, которые, обгадившись от страха, смылись от нас, когда мы стирали с лица земли их страну? Неужели за три года они все же набрались храбрости?
— Вот это ты и проверишь. Судя по радиоперехвату, две польские дивизии перебрасываются в район западнее Сталинграда, так что у тебя есть неплохие шансы узнать: чему русские научили этих бегунов.
— А что там проверять? Если до куцых мозгов этих недоумков с первого раза не дошло, что от немцев лучше держаться подальше, то мы быстро освежим им память. Правда вряд ли они смогут пережить повторный урок. — Оба офицера понимающе хмыкнули.
— Удачи, Ганс!
— Тебе тоже. Не думаю, что вам позволят долго отсиживаться в тылу, пока наша группа будет воевать.
* * *
В том, что пожелание удачи было совсем не лишним, Ганс убедился очень скоро. Впрочем, поначалу все шло замечательно. Перегруппировавшиеся фронтом на восток корпуса Гота раздавили выдвинутые вперед авангарды советских резервных армий и потеснили правый фланг Сталинградского фронта. В результате в районе Клетской открылась брешь, в которую и устремился XLVI танковый корпус. Кампфгруппа "Баум", войдя в прорыв, рванула на юго-восток, к главным переправам советских войск, быстро оказавшись в авангарде немецкого наступления.
Рывок был столь стремителен, что передовой отряд "Тотенкопф", давя попадающиеся тыловые колонны и случайные части, вышел к переправе у Трехостровской абсолютно неожиданно для противника, обогнав новости о своем приближении. Штурмбаннфюрер Отто Баум, рассчитывая на внезапность, решил попытаться атаковать сходу, основываясь лишь на данных авиаразведки и наспех допрошенных пленных. Выполняя его приказ, танковый батальон "Тотенкопф" развернулся в атакующий клин. Сразу за танками разворачивались саперы и пехота на бронетранспортерах, готовые спешиться, если попытка застать противника с наскока провалится. Ганс со своими самоходками занял позицию за правым флангом, на случай подхода советских танков.
Начали красиво: перевалившие гряду низких холмов танки, включив полный газ, ринулись к видневшейся впереди узкой полоске наплавного моста, перечеркивавшей широкую ленту реки. За танками неслись бронетранспортеры. Степь заволокло клубами пыли, которая длинными шлейфами тянулась за мчащейся техникой. Передняя кромка надвигающейся пылевой завесы то и дело подсвечивалась вспышками выстрелов — танкисты с коротких остановок палили осколочными по позициям советских артиллеристов, прикрывавших мост. Русское прикрытие, занимавшее позиции около переправы и состоящее из подразделения зенитчиков (по прикидке Ганса — около дивизиона, часть из которых на восточном берегу), батареи противотанковых пушек и примерно двух рот пехоты с пулеметами, видимо, несколько ошалело от такого поворота событий. А снаряды, начавшие рваться возле переправы, добавили неразберихи и замешательства.