Перечитав, написанный Феликсом, импровизированный протокол допроса, Ганс приободрился — сведения были вполне обнадеживающими. Судя по всему, со связью у русских совсем плохо, как, впрочем, и с тактической разведкой, а это значит, что фланговый удар их корпуса имел неплохие шансы стать неприятной неожиданностью для противника. Придя к таким выводам, он отправил пленного вместе с его машиной и шофером под конвоем Подольски, которому был вручен вырванный из блокнота листок с результатами допроса, и двух солдат к командиру батальона. А сам вместе со своей сводной разведгруппой продолжил движение на юго-восток, стремясь как можно быстрее выйти на шоссе Львов-Дубно.
* * *
Первый настоящий бой новой войны ожидал их уже на следующий день. На этот раз ему предстояло действовать самостоятельно — основные силы батальона двигались по параллельному маршруту. Сводный отряд Нойнера выступил еще до рассвета, стремясь воспользоваться утренней прохладой. Продвижение и впрямь протекало вполне успешно. За предыдущий вечер и утро патрули Ганса выловили еще несколько солдат и сержантов Красной Армии, в одиночку или небольшими группами пробиравшихся по лесам в южном и восточном направлении. Их допрос не дал ничего нового — все они принадлежали к стрелковым частям РККА, попавших в первые дни войны под гусеницы XLVII корпуса и рассеявшихся по окрестным лесам.
Первое серьезное препятствие поджидало их ближе к полудню. Прибывший из передового дозора, связной доложил, что в ближайшем селе замечены части противника. Отдав приказ отряду остановиться, занять оборону и замаскироваться, Ганс поспешил к Русту. Командир передового дозора обнаружился в кустах на опушке. Ползком пробравшись к нему через нерасчищенный подлесок, Ганс устроился под тем же кустом и прильнул к окулярам бинокля, рассматривая открывшуюся ему пастораль с небольшим украинским селом в центре и сверяясь со сведениями, которые ему деловито поставлял, лежащий рядом, Дитрих. Десятикратная цейсовская оптика послушно приблизила беленые хаты, крытые соломой, сараи, хлева и навесы для сена. А еще в селе были солдаты в бледно-зеленой форме. Много солдат.
Через несколько минут Ганс подвел итог наблюдений: в селе около роты солдат, одна противотанковая пушка и не менее двух станковых пулеметов. Имеются также лошади и повозки. Серьезно. Особенно пушка. Есть правда и хорошие новости — к обороне противник не готов. Совершенно. Ни окопов, ни пикетов, ни наблюдательных постов. Даже злополучная пушка не окопана и не подготовлена к стрельбе — просто выпрягли лошадей из упряжки и откатили орудие с дороги за плетеный заборчик.
— Что скажешь, Дитер?
— Страна непуганых идиотов!
— Это и так понятно. Что видел, пока меня не было? Какое-то движение?
— Ничего. Бродят между домами. Многие без винтовок, но оружейных пирамид я нигде не заметил — побросали, наверное, пока сюда добирались. Судя по виду, такие же недобитки, как и те, что мы уже ловили. Только тут их собралось побольше. К обороне не готовы совершенно. У пулеметов только по одному человеку сидит. И те непонятно куда смотрят. Пушку даже на дорогу не развернули. Похоже, у них и командира-то нет — так толпа какая-то.
— Угу. В обход послал?
— Да. Вилли скоро должен вернуться.
— Отлично, как вернется, сразу ко мне его. А ты продолжай наблюдение. Если что — сразу докладывай. Попробуем взять эту веселую компанию тепленькими.
Отползая назад, Ганс лихорадочно обдумывал план предстоящей атаки. По всему выходило, что проблем не предвидится, но раз уж есть такая возможность, то почему бы не прокрутить в голове все детали еще разок? Это ведь первый бой дивизии в этой кампании — его надо обязательно выиграть! Причем выиграть убедительно и по возможности с малыми потерями. В общем-то, план был уже готов. Дело было за малым — немного времени и толика удачи.