Выбрать главу

Власта продолжала: А они тоже начали издеваться. Ну, тогда Слэш добавил, что их Костян — пенсионер для пионеров, его скоро будет под руки на сцену выводить, и песочек следом подметать. Тут один и врезал Слэшу. И завертелось. Классный был махач!

Они были новыми на этом кладбище — дети боли, и Света не собиралась показывать им свои "места силы", Кастанеду она недавно прочитала.

Похороненные здесь люди были ей ближе новых друзей. Мертвые не предают. В глубине кладбища, среди старых захоронений, стоял большой памятник из белого мрамора. На длинном постаменте возлежала на боку девушка в длинной античной тунике. Опершись на локоть правой руки, левой придерживала вечно скользящий и не соскальзывающий с округлых светящихся плеч плащ. Лицо, словно выточенное изо льда, с полуопущенными веками под тонкими дугами бровей, чуть улыбалось маленьким нежным ртом. На аккуратных локонах и в складках одежды лежали желтые берёзовые листочки. Земля вокруг постамента замшела, брызнула шелковистыми прядями травы, к осени порыжевшей.

Сколько ей лет? Умерла в семнадцать или в двадцать? И приходили родственники, плакали перед белой, молчаливой, словно погруженной в глубокую думу о чём-то светлом, для живых непостижимом.

Света не раз обошла кладбище, знала его как сайт любимой группы, как книги, которые любила перечитывать. Были здесь могилы, которые она безотчетно ненавидела, обходя — неприятное давящее чувство возникало в груди рядом с ними. А Белая дева нравилась Свете. Она подходила к ней, смахивала листву с мраморной туники, на щеках статуи переливались капли дождя.

В кустах среди ржавых оград, на одном из крестов была надпись "Варенька Коваленко, 1936–1942". И Света размышляла о том, что вот какая-то девочка умерла в первые годы войны, может быть, от осколка бомбы, может быть, от болезни или голода. Позже, когда она показала могилу Лу, та притащила из дома пушистого игрушечного зайца, которого они посадили у креста. И вечером, уходя с кладбища, Света представила, как у могилы маленькая девочка прижимает к груди подаренную игрушку. Она оглядывалась, и ей казалось, что среди ржавых оград белеет платьице…

Они с Крысом гуляли по кладбищу. Подолгу стояли близ какого-нибудь из памятника. Крыс сам заметил Белую деву.

— На Эми похожа. Я бы в такую влюбился. — Сказал Крыс. И Светино сердце царапнула ревность — Крыса она присмотрела для себя как хорошую вещь.

Они с Крысом стали гулять вдвоём после одного особенно ненастного дня, когда на кладбище никто не пришёл. Только Крыс нашёл Свету, болтающую в цветочном киоске с продавщицей, сидели они в застекленном помещении. А за стеклом расплывались силуэты памятников и деревьев. Крыс с мокрыми топорщащимися волосами, в плаще, ежился на пороге. Света вышла к нему:

— Пойдём в склеп.

— У меня тут бутылка водки спрятана. — Крыс пошарил в стенном проломе. — Нет бутылки. Мертвяки выдули, наверно.

— Если Слэш знал, он мог взять.

— Убью гондона.

— Пойдём в кафе?

— Что-то не хочу.

У Крыса денег, как правило, не было. У Светы всегда было немного, спрашивать у матери она стеснялась, но если та предлагала, не отказывалась. Сугубо личными вещами она считала — любовь, смерть и количество денег в кармане. Не признавала, когда за неё платят, и не платила за других. Скинулись на полуторалитровку тоника, чтобы согреться и опустошили её, сидя под пластиковым козырьком остановки у кладбища.

В десять вечера он проводил её до дома, и в подъезде они поцеловались от пьяной нежности. От Крыса пахло мятной жвачкой и пивом, Света обняла его за талию под плащом, взасос она целоваться не любила, чувственней было едва касаться полуоткрытыми губами чужих полуоткрытых.

Вечером Света возвращалась домой. Она проходила на кухню, брала еду из холодильника и, разогрев в микроволновке, уносила в свою комнату. Там, вытащив том с книжной полки или открыв в компе файл, погружалась в очередной вариант виртуальности. Главное, чтобы как можно дальше от современности — Древняя Русь, древний Рим, древняя Япония, древняя Индия…

Особенное значение имели книги о смерти, Света читала их со страстью учёного.

Многие народы, пытаясь справиться со страхом неизвестности, создали свои путеводители по миру мертвых и едва ли не системы инструкций о том, как вести себя душе, вступившей в мир иной.