Он улыбнулся и нежно погладил ее по волосам:
– Умница. Хоть этому ты научилась.
И снова вздохнул.
Когда Жанна покинула кабинет, Николай Александрович вышел вслед за ней. Он жестко посмотрел на Димитра – и тот кивнул в ответ.
– Елена, – министр обратился к девушке, которая руководила прислугой в доме.
– Чего изволите, ваше высокопревосходительство? – мелодично произнесла она.
– Одевайся во что-нибудь парадное – мы едем на мероприятие.
Елена просияла. Ее глаза загорелись. А Жанне ничуть не было жалко эту стерву, но было жаль Николая Александровича, потому что ему теперь придется иметь дело с этой изворотливой гадюкой. А еще Жанне было жаль саму себя – но происходило это исключительно из-за ее природной скромности, которая так мешала их отношениям с Николаем Александровичем.
Жанна последовала за Димитром. Проходя через прихожую, она украдкой посмотрелась в зеркало – правый глаз по-прежнему краснел. Димитр вывел ее из дома и попрощался. Ехать с Петром или на такси она отказалась. Пошла по улице пешком и ни разу не оглянулась. И в этот день перед ней часто возникало лицо Николая Александровича, лишь стоило ей закрыть на мгновение глаза, – лицо задумчивое, доброе и такое близкое, каким никогда не было в реальности.
Глава 10. Понедельник
Вася, несмотря на все свое разгильдяйство, умудрялся всегда приходить на работу не только вовремя, но и заблаговременно. И потому Иван, войдя в кабинет, лишь кротко улыбнулся уже вольготно сидевшему перед компьютером другу. Но что-то в интерьере было не так. Однако друг не дал вошедшему разгадать простенькую тайну самостоятельно.
– А у нас больше никого нет, – произнес Вася.
И действительно, рабочая комната без завсегдатая Игоря Викторовича выглядела непривычно пустой.
– А ты переживаешь по этому поводу? – пробормотал Иван, убирая куртку в стенной шкаф.
– Нисколечко! Но если нет Игоря Викторовича, и он не в отпуске и не в командировке, то, скорее всего, наш ведущий инженер заболел. Хотя, на моей памяти, Игорь Викторович еще ни разу не болел. В отпуске или в командировке бывал, а вот чтобы на больничном…
– Только не делай из мухи слона, – сказал Иван. – Пусть этим ведущие в новостях занимаются.
Вася как-то хитро улыбнулся, зачем-то нагнулся, пошарил руками под столом и затем неожиданно встал:
– Это, кажется, твое!
– Моя кофта! – воскликнул Иван, увидев в руках у Васи шерстяной комок, похожий на обидевшегося барашка.
– Слушай, я вот совершенно не понял, зачем ты так неожиданно слинял с дискотеки? Что у тебя там случилось-то с этой твоей Жанной?
– Долго рассказывать, – ответил Иван.
– А ты расскажи не все, а только главное!
– Сначала кофту верни.
– Да ради бога! Мне оно и задаром не нужно.
Иван расправил барашка, посмотрел на синие зигзаги и промолвил:
– Не понимаю, чем вам не угодила моя кофта? Тем, что она не цветастая? Но так я же не какой-то там граффитчик…
– Она древняя и немодная, – сказал Вася. – Но ты рассказывать будешь про Жанну, а?!
Иван нехотя проговорил:
– Там на танцполе Жанна заметила кого-то, пришедшего за ней, и потянула меня к выходу. Вот так мы и покинули дискотеку…
– Ага! – перебил Вася.
– Что ага?
– Мы с Саней, кажется, видели того человека – странный такой тип: опрятный, в сером костюме, похожий на этого – из сериала о ментах – не помню, как зовут. Ну, вылитый эсгэошник! Он все рыскал по залу и крутил головой. Это он?
– Вполне возможно. Я его не видел. Жанна сказала, что за ней пришли и нужно сматываться.
– Да она тебе конкретно так голову вскружила, эта твоя Жанна!
– А тебе завидно?
– Ну, не то, чтобы… Но, Иван, послушай, мы с Саней там кое-что выяснили очень интересное про эту твою Жанну. Знаешь кто она? А я тебе скажу: она и есть та самая девушка, что все время крутится возле министра торговли. Та, которую Саня сначала назвал племянницей. А она, как выясняется, вовсе и не племянница…
– Я знаю, – кивнул Иван. – Жанна мне все рассказала.
– Все рассказала?… – недоверчиво проговорил Вася.
– Да, она мне все рассказала. Как видишь, у нее от меня секретов нет.
– А ты уверен, что она тебе все рассказала? Знаешь, просто так к министру Зараеву не попадают! Это такой человек, блин, во власти уже сколько лет сидит. А какие у него причуды! Мне Саня такого понарассказывал…
– А ты больше верь этому Сане! – произнес с негодованием Иван.
– Я согласен, что Саня – тот еще перец. Но, блин, как вспомню ту кислую рожу, что была у того эсгэошника в сером костюме, как он профессионально шарил по залу в поисках Жанны… Короче, Иван, для тебя это все может ой как плачевно кончиться! Брось ты эту Жанну – найди себе другую девушку. Нормальную. Скромную. Без всего этого…
Входная дверь открылась, и в помещение вошла Люда. Вася сразу же умолк.
– А где Игорь Викторович? – спросила Люда.
– Ну, мы тут посовещались, – радушно сказал Вася, – и пришли к выводу, что наш замечательный Игорь Викторович скоропостижно заболел.
Иван тем временем сел на стул, но не успел облокотиться на спинку, как почувствовал тычок со стороны Васи.
– Чего тебе еще? – сказал Иван, повернув голову.
– Ты это… Будь поосторожней!
– Обязательно! – ответил Иван с интонацией недовольства и тут же развернулся обратно.
"Ну и дурак!" – хотел было произнести Вася, но так и не произнес.
Отведенный Жанне кабинет размещался на девятом этаже в угловой секции г-образного здания, высившегося, подобно скале, над Часовой площадью. Кабинет был небольшой, с серыми стенами и скучной мебелью, на полу рос темный ковролин, напоминавший пожухлую траву, и только широкое окно, совсем недавно очищенное верхолазами-мойщиками от зимних наслоений, сияло всеми красками городского дня, потому что установленные над площадью лампы весь февраль отдыхали под наркозом реконструкции и теперь, словно рожденные заново, горели особенно ярко и жизненно.
Жанна сосредоточенно глядела в листы отчета, разложенные на столе, и пыталась что-то сосчитать на калькуляторе, но цифры упорно не сходились к нужным значениям и сетовали на неправильную формулу. Но Жанна упорно не хотела признавать ошибку в собственной методике – и раз за разом нажимала одну и ту же комбинацию клавиш на счетной машинке. И когда уже запротестовали уставшие пальцы, девушка потянула за ящик – и из-под стола выехала аккуратная стопочка сизых коробочек с видеодисками. Их принес и уложил сюда сам Николай Александрович, чтобы Жанна могла посмотреть кино, когда устанет от работы. Министр в тот день даже извинился, что телевизор, стоявший в углу, был маленький и кинескопный – но другого установить не представлялось возможным из-за каких-то внутренних правил. "Иначе все захотят себе иметь по такой штуке – и никто не будет работать!" – шутливо сказал тогда Николай Александрович. Жанна ни одного фильма из принесенной коллекции так и не посмотрела. Да и сейчас не хотелось – и она задвинула ящик обратно.
Время между тем близилось к обеденному перерыву. Но Света не дождалась и появилась на пятнадцать минут раньше.
– Привет! – сказала она. – Почему не заходила ко мне? Уж полдня прошло – а тебя все нет.
– Знаешь, Светка, этот отчет… – вздохнула Жанна.
– Да брось ты! Знаем мы эти ваши отчеты. Один извод бумаги от них только!
Жанне было стыдно что-либо возразить. Она даже не посмотрела на подругу. Той, в отличие от блатной Жанны, покидать рабочее место в неразрешенное время было нельзя. Не то, чтобы совсем нельзя – ходили, и еще как ходили, когда того очень хотелось, – но коли столкнешься с начальством в коридоре, то – сам виноват. Почему-то здешние начальники обожали спрашивать сотрудников о целях их путешествий между кабинетами и этажами – и если человек не давал убедительного ответа, его выговаривали или лишали месячной премии. И потому на предприятии сложилась целая система ходовых листов, в рамках которой работники специально договаривались, кто, когда и какие бумаги будет разносить так, чтобы успеть попутно поболтать с нужными людьми и обсудить все новости и особенно сплетни, которые местная публика очень любила. И в результате начальник в общем-то ничтожного отдела посылок и экспедиций вдруг сделался в агентстве важной и востребованной фигурой.