Занджан! Аздир! Занджан! Аздир! Занджан! - выкрикивал старый мужественный воин гордое древнее имя при каждом ударе своего длинного меча, залитого по самую рукоять темно-красной кровью. Обессилевшие воины из долин и Дорионота, из Гонд Амрахила или Кут Паладона, услышав его голос, почувствовали прилив новых сил. Их мечи засверкали еще яростнее. Древний имперский воинственный клич непрерывно звучал над полем боя, окутанном густым облаком пыли, даже тогда, когда Джемадар рухнул на землю, окрасив ее своей алой кровью. Целая дюжина черных стрел вонзилась ему в сердце, грудь и горло, но он продолжал хрипло выкрикивать священное имя. Голос его вибрировал, трепетал, словно огромное сердце, которое никак не сможет остановиться. Чойс плакал от отчаяния и беспомощности, не в силах встать на ноги из-за страшной боли. Но когда он услышал, что голос Джемадара становится все глуше, то подхватил клич. Ему вторили окружавшие его воины. Мощный гул прокатился по равнине и долетел до стен крепости, где его услышали лучники, стоявшие на башнях.
- Занджан! Аздир! Занджан! Аздир! Занджан! - присоединили они свои голоса к общему хору оставшихся в живых защитников империи.
Мингол, сидевший верхом на ретивом сангане на вершине холма, где развевалось на ветру черно-золотое знамя орды из Джахангира, услышал этот воинственный клич и поежился. В течение тысяч лет его народ сражался с имперскими легионами, а страх перед их ужасным, громким, заглушающим остальные звуки боевым кличем, жил в нем с самого рождения, глубоко проникнув в кровь и кости. Сердце оборвалось у него в груди, когда этот победный рев гулким эхом отозвался в горах мира, потерянного во времени. Мингол боялся, как бы древние боги империи и святой Аздирим не услышали обращенные к ним призывы и не ответили бы на них каким-нибудь звуком или не явили бы какой-нибудь мираж.
Но они откликнулись.
Едва не теряющий сознание от боли, Чойс, которого поддерживали сильные руки воинов, знал, что они не переживут новой атаки. Внезапно он вскинул голову и услышал, как в воздухе прокатился мощный грохот, и почувствовал, как земля задрожала и затряслась под его ногами. Грохот и гром раздавались все ближе и ближе, как будто весь мир рушится из-за какого-то природного катаклизма.
А Стена Мира - она рухнула!
Глава двенадцатая
МОЛОТ НЕБЕС ВСТУПАЕТ В БОЙ
Саргон высоко над головой поднял Молот Джатара. Свет далеких лун блеснул на холодной бронзе сиянием золотого огня. Огромные мускулы варвара вздулись на руках, напряглись на спине, плечах и ногах.
Набрав в грудь побольше воздуха и мысленно обратившись к святому Аздириму, который наблюдает за миром и охраняет его, Саргон резко опустил Молот вниз. От удара выступ задрожал. Трещина немного расширилась, и стала видна ветвь дерева, уходящая в глубь камня. Варвар просунул длинную деревянную рукоять внутрь и с силой надавил на нее, как на клин, который может расколоть крепкий камень. Послышался треск, но щель в выступе расширилась совсем ненамного.
Тогда Саргон снова поднял Молот и опустил его, вложив во второй удар еще больше силы, чем в первый. Выступ задрожал по всей длине. На нем образовалась паутина тонких черных трещинок, побежавших во все стороны. Щель, тянувшаяся вдоль выступа, стала еще шире.
Внизу, прямо под ними, по отвесной каменной стене пол зли дикари, пытавшиеся догнать беглецов. Они были уже совсем близко, так близко, что Саргон смог разглядеть их лица, искаженные ненавистью, глаза, налитые кровью, и расслышать их гортанные хриплые голоса, а также шум осыпающихся под их кожаными ботинками камешков и звяканье оружия о камень скалы. Еще одно мгновение, и первый из дикарей вот-вот доберется до выступа. Тогда беглецы окажутся зажатыми между скалой и преследователями.
Варвар в последний раз поднял Молот и обрушил его на выступ, вложив в этот удар всю силу своего могучего тела... и...
Выступ зашатался!
Саргон резко отпрянул и прижался к скале. Третий удар был настолько мощным, что варвар чуть не перелетел через край выступа, от которого откололись огромные пласты камня и посыпались вниз, сметая со скалы черных воинов, как человеческая рука отгоняет надоедливых мух. Ущелье огласилось дикими криками и шлепками тел, упавших на каменное дно.
Дальнейший путь наверх представлял собой череду выступов из сухого крошащегося камня, расположенных один над другим, словно ступеньки лестницы. Но только с одной разницей - ступеньками были вертикальные пласты более крепкого камня, разделенные более мягким камнем, разъеденным дождями и ветрами. И все-таки варвар, затаив дыхание, ступил на ненадежную точку опоры, но тут же увидел, что его руки цепляются за еще более ненадежный выступ. Отколовшиеся куски камня полетели вниз и срезали нижний выступ, потом еще один, еще, еще и еще! Тогда Саргон решил, что вместо нескольких кусков камня один удар мощного Молота собьет, пожалуй, побольше, и одним махом снес целую вереницу едва державшихся на скале каменных ступенек. Грохочущая лавина обрушилась вниз по ступенчатому каменному склону, сметая все на своем пути и стремительно увеличиваясь в массе.
И стена ущелья стала совершенно гладкой.
Целая гора камней рухнула на дно и накрыла столпившихся там дикарей! Вопли, грохот, вой, визг, многократно увеличенные эхом,- все это походило на картину Страшного Суда. Черные воины едва успели поднять головы и с неописуемым ужасом увидеть, что им на головы летит половина горы, как неизмеримая масса огромных камней обрушилась на них. У воинов не оставалось времени не только скрыться бегством, но даже толком осознать, что происходит. Гигантские как дом, каменные плиты и мириады более мелких камней летели как будто прямо с неба. Целые эскадроны орды в считанные мгновения были уничтожены и погребены под обрушившимися камнями.
Саргон всматривался в происходящее внизу сквозь густое облако поднявшейся пыли, слегка сощурившись. Перед ним постепенно разворачивалось ужасное, но впечатляющее зрелище, наполнявшее радостью его сердце.
Застыв от изумления, с открытым от потрясения и страха ртом, взирал на этот кошмар и Свирепый Канг, могущественный предводитель орды из Джахангира и один из трех высших командиров объединенного войска Трех Орд. Выйдя из оцепенения, он дико закричал и вскинул длинное красное копье, как будто собирался вызвать на бой саму стихию, слепую и безжалостную. Ужас до неузнаваемости исказил его лицо, а ведь всего мгновение назад жестокий правитель еще никогда не выглядел таким мужественным и величественным. Его фантастический головной убор, украшенный перьями шандата, сверкал и переливался всеми цветами, ледяные серо стальные глаза яростно пылали. Канг сидел в седле выпрямившись, красивый, как бронзовая статуя, по-королевски величественный и ужасный в своей жестокой мужской красоте.
И вдруг небо разверзлось, и на его войско обрушилась страшная волна стихии. Кусок камня выбил Канга из седла, камень поменьше - размером с кубок для вина - с острыми зазубренными краями попал предводителю в голову, когда он уже лежал у ног сангана. Его лицо исчезло, голова сплющилась и превратилась в темно-красную лепешку. Предводителя Джахангирии больше не существовало. Не существовало больше и его личного полка из пятисот черных воинов, последовавших за своим командиром - всех накрыла огромная ужасная волна, и они исчезли под камнями и поднявшимся над ними густым плотным облаком серой пыли.
Ревущая волна расколотого камня сбила по пути и Выступы с противоположной стены ущелья. Камни, отскакивавшие от дна, с силой ударялись об основание стен, и удары эти были столь сильны, что высокая отвесная скала, гребень которой высоко уходил в небо, не выдержала. С нее начали отваливаться огромные пласты, и вскоре целая лавина камней посыпалась вниз.