Но была небольшая весьма радостная новость, маяк показал наличие направления на контейнеры, они семафорили, раз в пять минут. За полчаса Сомов взял пеленг и ползком, осторожность лишней никогда не бывает и весьма способствует продлению жизни и благополучию здоровья. Первый контейнер нашелся в километре на поляне, а вот за вторым, после того как зарыл первый, что потребовало почти два часа, но кроме усталости дало и небольшую уверенность. В контейнере были гранаты, патроны да много чего там было. А то с одним рожком и двумя ножами, чувствовал себя очень неуютно. Существенно вооружившись, уже пошел по пеленгу, лишь немного прячась за деревьями. До контейнера, было, без малого километров пять и в отличие от первого он висел на сосне метрах в 30 над землей. Лезть не хотелось, в этом месте лес был редкий и просматривался уже довольно далеко, поэтому риск был значительный. Антон принял решение разведать обстановку, а груз пусть повисит. Провисел день, пусть еще провисит, да и походить вокруг надо, вдруг кто его уже тоже присмотрел и ждет, а ночью он к нему придет, вот тогда и разберется. Решив так пошел прочесывать местность с таким расчетом, чтобы обогнуть территорию по кругу и вернутся на это место часов через 7–8 когда стемнеет. И вот сейчас отмахав уже 20 км, и НИКОГО не встретил, ни единой живой души. На небе ни одного самолета, вертолета и это Чечня, что-то здесь было не так и это очень не нравилось. Хотя по этой же причине страх ушел, и он шел уже в полный рост, только прислушиваясь.
К сожалению, кроме пения птиц ничего не было слышно. И вот, когда солнце стало, клониться к закату, на пути встретился этот овраг. Что было весьма вовремя, на дне оврага тек ручей, а пить хотелось, и хоть во фляжке была вода, но по пути ни одного ручья не встретилось и жидкость приходилось экономить, мало ли что. Решил сделать не большой привал, затарится водой, перекусить и повернуть обратно.
Сейчас Антон сидел на краю оврага и предавался не веселым думам. Группы нет и что с ней непонятно. Людей хотя бы «Чехов» нет. Перспектива вырисовывалась никакая, что-то с глазами зеленая дымка и зеленоватое солнце это явно последствия той вспышки, и настроения тоже не поднимали. Да и непонятная легкость в теле настораживала.
Вот за такими раздумьями он и услышал: сначала шорох, потом скатился небольшой камешек, а потом отпал целый пласт земли на стене оврага, и оттуда показалась голова человека. Даже вернее по виду пацаненка, закутанного в какие-то лохмотья, всего перепачканного глиной, мелом и еще черте чем. Навыки, вбитые инструктором в учебке и долгой практикой, не подвели и прежде чем Антон, что-то обдумал. Объект был вырублен, связан. А вот дальше начиналось странное и непонятное.
Все давно было обговорено. Лейре одевается пастушком (пришлось обрезать чудесные волнистые светлые волосы, предмет гордости всей семьи пришлось Каледас) и, взяв небольшую сумму денег, через подземный ход выходит в овраг там, через рощу на тракт и там уж и до баронства толи находит лошадь, толи еще как. Здесь был пока неясный и спорный момент, но, выбирая между смертью и жизнью, и не так извернешься. И сейчас они сидели с братом в столовой и мысленно уже прощались. Момент действительно был очень неопределенный и неизвестно кому повезет больше, ведь если она опоздает, то брата она уже никогда не увидит, по крайней мере, живым, никто на этот счет не заблуждался, живым брата никто не оставит, либо погибнет при штурме сам, либо как бы случайно, убьют потом. Сама Лейра тоже была в двойственном положении, про подземный ход, вроде никто кроме старшего брата и не знал. Но даже если это и, правда он был старый и мог рухнуть в любой момент. Да и потом на тракте никто не обещал легкой дороги. Но вот все обговорено помолились «Единому» и по старой памяти зарезали Цесарку и полили кровью Харе-Лелку (божество вроде лешего на земле). Что бы дал сил на трудную дорогу. Лейре взяла узелок с продуктами замоталась в тряпки, чтобы пройти по лазу и потом более менее в чистом виде выбраться на тракт. Потому как у замарашки никаких шансов не было, их по указанию короля отправляли в монастырь, и больше их никто не видел.
Ход был очень старый и длинный, и если вначале он был почти в рост, то под конец пришлось наклоняться, а последние метры буквально протискиваться. Благо кто строил ход, знали свое дело, он был выложен известняком, замазан глиной от воды и поэтому был относительно проходим. И вот она упирается в конец хода. Здесь он немного расширился, можно повернуться и начать потихоньку открывать деревянную ляду закрывающую выход. Судя по времени проведенному в лазе и подгаданному времени, сейчас должны наступать сумерки и ей надо торопиться, что бы успеть до ночи выбраться на тракт и в ближайшей деревне раздобыть лошадь. Ночью, никто лошадь не продаст (обычай такой после захода солнца торговать нельзя светлые боги не видят, значит, могут обмануть. Так зачем рисковать.(Да и где те лошади в деревне. Автор)), а украсть она не сможет, честь не позволяет, да и навыка нет, хотя ездить верхом, все благородные учатся с детства. После того как Лейре стала нажимать на ляду, она сдвинулась с места и подалась вперед. В свое время она была привязана вверху ремнями к балке, но сейчас из ремней остался один, да и балка не внушала доверия, как бы то ни было, ляда отошла практически без шума и Лейре выглянула в щель. Темнело, слева и справа никого не было. А посмотреть вверх она как-то не удосужилась, а жаль или к счастью. Ведь посмотри она вверх, и заметь Антона, неизвестно как бы оно все повернулось.
Но произошло то, что произошло. Осмотревшись, она выбралась из лаза и двинулась по дну оврага в сторону тракта. Когда сверху раздался шорох, потом удар и темнота.
Осмотрел пацаненка и хмыкнул про себя. Объект вместо ясности, еще больше вопросов добавил. Первое, пацаненок оказался пацанкой. Второе, на чеченку, ингушку, да и любую вообще национальность, живущую на земле, она не была похожа. Большие глаза слегка вытянутые к вискам зеленого цвета. Но главное не это зрачки были горизонтальные не круглые как у людей, и не вертикальные как у зверей, а именно горизонтальная полоска, сужающаяся по краям, на фоне изумрудно зеленого цвета вызывала не однозначную реакцию. У самого Антона глаза были карие. Дальнейший осмотр все больше убеждал Антона в том, что он поймал инопланетянина вернее инопланетянку и наводил на очень нехорошие мысли. Дураком Сомов не был, не выживали в ВДВ дураки, а мысль была такая очень скверная, но она, зато, все расставляла по своим местам. И зеленое солнце и зеленоватая дымка, суть отражение солнца атмосферой, и пониженная сила тяжести и больно тонкие стволы деревьев, при значительной высоте. И вот сейчас рассматривая лицо туземки, какое-то скуластое вытянутое и хрупкое. Создавалось впечатление. Что не дай бог, он ударит такое в драке, вобщем драться с аборигенами все равно, что со снеговиками отлетать они будут уже кусками.
Поэтому после осмотра пацанки, он сидел перед ней на корточках и не знал что делать. Надо допросить, но он не заблуждался, языка скорее всего он не знает. Язык жестов хоть и универсален, но им не поболтаешь, и еще одно волновало Сомова, если вынуть кляп, и она закричит, не полезут ли из лаза да и вообще откуда-нибудь, такие же веселые мальчики и девочки. Только, уже с колюще-режущими предметами. А то и огнестрельными или еще, какими игрушками.
Фентези Антон, правда, не читал, но от друзей слыхал, что телекинез пирокинез и прочая хрень, имеет вполне научное объяснение, поэтому подтянул автомат АКМ поближе, и в случае чего сразу стрелять на любой шорох.
Обыск мало что дал, в узелке был завернут скорее всего хлеб в виде тонких лепешек с приятным травяным запахом, и небольшие кусочки сушеного мяса в виде полосок. Пробовать он пока остерегся, мало ли что (помня немецкую пословицу, что для русского хорошо, то для немца смерть) немцем по пословице быть, совсем не хотелось. В поясе было утолщение, где после осмотра и разреза не стал заморачиваться поиском, как и что, достается, да и нож для него, что топор для дровосека. Кстати найденные монеты 12 штук: 3 золотых, 3 серебряных, и шесть железных, что удивило, ожидал медные. Но характерные следы ржавчины говорили сами за себя.