Внимание! Вы умерли. На какой точке возрождения вы желаете появиться?
Внимание! Вы не выбрали точку возрождения! Вы будете возрождены на ближайшем камне возрождения!
Деревня Любимово, под сенью священного древа.
Я поднялся с камня возрождения, угрюмо глядя, как на ковре раскачивают очередную жертву. Похоже это тот задохлик, которого я прогнал. Все правильно, он полегче, может и перелетит, хотя как он будет приземляться на той стороне без магического щита, который не даст ему разбиться, мне не понятно, впрочем, плевать. Я не зря целую минуту весел призраком над своим превратившимся в пепел телом. С высоты я отлично рассмотрел пустошь и трещину в земле, над которой клубился густой пар, идущую от разрушившегося форта в сторону, когда-то не до конца пройденного мной данжа. Видимо, раньше они соединялись под землей и вполне возможно, что этот проход хотя бы частично сохранился. В торговых рядах можно было бы приобрести большую стеклянную банку и использовав ее вместо водолазного колокола пробраться через него на Пустоши.
Я, не замедляясь нырнул в хрустально чистую воду, а через миг с воплем уже вылетел обратно. Наполнивший озеро ручей уже отвели, пустив по старому руслу, а та вода, что уже натекла в этот новый водоем чуть ли не кипела. Пузырьки, пробивающиеся наружу сквозь обломки форта говорили, что вода действительно добралась до пустошей и теперь интенсивно нагревается и испаряется. Значит когда-то она уйдет полностью и этим ходом может будет воспользоваться, но ждать столько я не мог. И не ждать тоже не мог, ибо все идеи у меня закончились. Я сидел в ступоре, поглаживая кудрявую спину пета и глядя на детишек, носящихся по дорожке и гоняющих обод от бочки, умиляясь их бесшабашной, наивной радости. Потом вскочил, махом взлетая на Дола и ударяя его по бокам пятками. Дол, как всегда, не обратил на это абсолютно никакого внимания.
— Да твою ж! Погнали уже!
Минута, и я уже влетаю в таверну.
— Господин Дуболом, добрейшего утречка, я бы хотел у вас купить вон ту бочку и килограмм сто льда из вашего знаменитого ледничка.
Дуболом, вытирая кружку грязной тряпкой, глянул на меня поверх очков и пробурчал:
— Вы мне еще должны две серебрушки за тележку для воды и три золотых за Персунский ковер, который вы украли у меня десять минут назад. Я скорее вам ноги переломаю, чем отдам хоть еще что-то, тем более лед из ледника. Ибо пополнить его запасы я смогу только зимой, или заказав из города, а это очень дорого…
— Во-первых, ковер я ваш дурацкий я вам верну… наверное, а во-вторых, дорого это сколько?
— Десять золотых за лед! Да он охренел вообще! Лед в элитном коктейле столько не стоит! Да пошёл он!
Я вытер пот и снова взялся за бочку, толкая ее к древу, рядом со мной в ее бок уперся Дол.
Бочка обошлась мне в золотой, так же пришлось оплатить и прежде украденные вещи, так что кошелек мой снова начал показывать дно. Но ничего, проберусь на пустоши, добуду чего-нибудь на продажу.
— Уф-ф, — от древа уклон земли пошел в сторону пустошей и катить бочку будет легко, но сначала надо ее наполнить. — Эй, народ, идите помогать! Все, кто был не занят выкидыванием очередной жертвы в огонь столпились возле меня, пришлось раздвинуть их в стороны, пустая ледяной буран вдоль ручья. Хрустальная вода успокоилась, покрывшись толстой коркой льда. Несколько прыжков по хрустящей поверхности, колотый лед начал перекочёвывать из русла в бочку. Я залез внутрь, прыгая на острых осколках, и бормоча что-то типа, — десять золотых, десять золотых, да пошёл ты, — превращал их в ледяное крошево, а то мне только для полного счастья не хватало оказаться в центрифуге, наполненной бритвенно острыми ледяными лезвиями. Потом я отвлекся, отобрал у расшалившейся молодежи ковер и обернувшись им в пять слоев, окончательно погрузился в бочку. Народ весело начал обкладывать меня колотым льдом со всех сторон, утрамбовывая его и формируя вокруг меня ледяной кокон. Напоследок, я прикрылся поломанным щитом и меня засыпали льдом с головой. Послышался стук по заколачиваемой крышке, и я почувствовал, как меня заваливают на бок. Секунда-другая и я в полнейшей темноте начиная крутиться в центре бешенной центрифуги. Еще секунда и темнота исчезла, а через все защитные слои резко запахло горелой древесиной. Бочка подпрыгнула на невидимом камне и развалилась, выкидывая меня наружу в облаке ледяной крошки. Та превращается сразу в пар, минуя фазу жидкого состояния, а меня по инерции волочет дальше. Секунда и щит праха рассыпается перестав существовать, миг и второй щит исчез, рывок… и я, в обрывках тлеющего ковра вылетаю на каменную поверхность Пустошей.