Я с трудом удержал завопившего парнокопытного на нужном курсе, и через миг мы влетели в неизведанную мглу, пробив на входе своими телами огненный водопад.
Жидкий камень залил нам голову и спины, опаляя и снова снижая едва отлеченные хитпоинты до критических величин. Их едва хватило, когда Дол в полной темноте за что-то зацепился своим копытом, и кувыркнулся через голову, вышвыривая нас с насиженных мест, несмотря на все крепления и застёжки, которыми мы были к нему пристёгнуты. Мы зверски приложились спиной о зазубренные камни и влетели в распахнувшуюся перед нами серую мглу.
В этот раз, насколько можно судить, я оказался в холле престижного борделя, о чём повествовало соответствующее убранство и десяток полуголых девиц, вольготно рассевшихся на уютных диванчиках. Девицы зазывно улыбались невнятному типу с бегающими глазами, активно демонстрируя ему свои формы самых выгодных ракурсов, но тот пока не обращал на них никакого внимания, заискивающе уставившись на гороподобную женщину, гневно потрясающую своими колышущимися телесами:
— Я, по-моему, в прошлый раз тебе чётко донесла, чтобы ты здесь больше не появлялся! Я и так из-за тебя уже трёх лучших девочек потеряла, те отказались работать дальше и вообще ушли из игры, да к тому же после тебя всю комнату отмывать и обновлять пришлось, так что проваливай, иначе я прикажу охране тебя вышвырнуть.
Услышав вопли своей маман, девушки перестали улыбаться, посмотрев на клиента совсем другими глазами и начали расползаться в стороны, стараясь как можно глубже запахнуться в свои короткие прозрачные халатики.
Не знаю, что этот тощий субъект творил с обитательницами весёлого дома, но слухи о нём явно слышали все, и несмотря на то, что данное заведение часто называют домом терпимости, терпеть его выходки желающих здесь не наблюдалось. Но мужичок не сдавался, вцепившись одной ручонкой в рукоять потёртого портфеля, второй он залез в карман и выложил на стойку пять больших золотых кругляшей.
— Пятьдесят тысяч золотых той, кто выполнит мои небольшие прихоти, — сказал он громко, поворачиваясь к испуганным девушкам и оскалившись в щербатой улыбке.
Сумма в пятьсоь раз больше, чем берут обычно даже здесь в центре столицы людской империи, но даже эта ошеломительная сумма не сподвигла никого из работниц на это согласиться. Те лишь отступили еще дальше, стараясь скрыться в несуществующей тени.
Занервничавший тип ещё раз оскаблился и снова повернулся к мадам:
— Ваши услуги, естественно, я плачу отдельно.
В поросячьих глазках управительницы гнев сменился на более привычную жадность, еще пару секунд проведя в раздумьях, она нехотя бросила:
— Ещё двадцать пять кусков и следуй за мной.
По холлу разнёсся возмущённый ропот, но мадам, не обратив на это свое внимание, загребла со стола деньги и тяжело поднявшись зашагала к лестнице.
Лишившийся семидесяти пяти тысяч тощий субъект вцепился в рукоять своего чемоданчика и засеменил вслед за ней. Дорога была недолгой: короткая лестница и первая дверь на втором этаже распахнулась, открывая вид на большую кровать, на который безучастно лежала обнажённая девушка с безвольно раскинутыми ногами. Ее мутный взор застыл, уставившись в одну точку, а тело было почти не двигалось, лишь руки медленно скользили по телу.
— Что это? — Начал было возмущаться мужичок, мне не нужна непись, только живой игрок!
— Это и есть игрок, — скривившись недовольно буркнула мадам, — только надолго ли, не знаю, так что поторопись.
— В каком смысле: надолго ли?
— У бедолаги в том мире остановилось сердце, так что если ей в течение двух дней не найдут донора, то отключат от жизнеобеспечения. Так что можешь делать с ней что хочешь.
— А?..
— А если что-то не нравится, забирай свои паршивые деньги и вали отсюда и больше здесь не появляйся!
— Нет, нет, — опять засуетился мужичок, — меня всё устраивает, будьте добры, оставьте нас с ней наедине.
Дверь захлопнулась и субъект, уронив глухо звякнувший чемодан на стул, повернулся к девушке и снова оскалился:
— Ну, привет, красавица…
Чемоданчик распахнулся, раскладываясь надвое, показывая своё нутро, заполненное медицинскими инструментами. Нервный, проскользив пальцами по блестящим железкам, остановился на скальпеле, вынимая его, полюбовался как на нём блестит отражение от лампы, ещё шире раздвинул ноги девушки, склоняясь над ней:
— Ну что красотка приступим.
У меня не было ни тела, ни рта, но в этот раз я точно кричал, выл и перемежал угрозы кастрации с обещаниями убийства самыми жестокими способами.